Ветер Кэналлоа

[December Offspring]

Фендом: Отблески Этерны
Автор: Ольха
Гамма:  Амелия Б.
Название: Ветер Кэналлоа
Тип: джен, гет
Жанр: adult, romance, мистика
Рейтинг: PG - NC-17
Персонажи/пейринг: Алва, Ричард/ОЖП
От автора: да, очень долго, я знаю. Зато тут двадцать четыре страницы, поэтому продолжение в комментариях. Морально готовьтесь к пунктуационным ошибкам и очепяткам, потому что не нашлось леса рук, когда я ещё давным-давно искала себе постоянную бету. Зато у меня офигенная гамма, с которой мы выяснили, что тут жуткий ООС Алвы, но это всё равно лучше, чем канонный. Надеюсь, вам тоже понравится.

Я не хочу расставаться с тобою без боя
Покуда тебе я снюсь
Сплин

Платье больше не шуршит за поворотами, кажется, исчезли и повороты. Только темнота, ты и факел, который вот-вот погаснет. Но твоё движение продолжится. Прямо, под уклон или вертикально вверх – плевать куда. Впереди не слышно грохота водопада. Алва говорил, что звук ведет к выходу, значит хорошо, что ты его е слышишь. Ты не хочешь выйти ты собираешься найти и не сдашься.
Ты упрям, ты – скала. Та самая, в которой вырубили этот проклятый лабиринт. Он здесь уже не один Круг и ты столь же тверд и незыблем во всех своих решениях. Над этим можно сколько угодно смеяться, и пусть смеются, пока им не понадобится опереться на что-то надежное. Как ты.
Этим упорством нужно гордиться. Даже огонь держится на одном только твоем упорстве, слишком долго для обычного факела. Пульс оранжевого огонька учащается, натужно трещит и, наконец, исчезает совсем. Как и он, ты теперь трепещешь, боясь так же угаснуть,кровь начинает бежать по телу быстрее, но ты не слышишь даже стука собственного сердца. Темнота принесла тишину, а с тишиной всегда приходят они.

Ну, а с ветром кто будет спорить?
Решится ветру перечить?
Мельница<

Ч.3 Нот

Его разбудила тишина, совсем не такая, какую ждали все обитатели замка, уже не первый день терпящие атаки злого ветра на его стены. Не умиротворенная тишь, в которой можно, наконец, разобрать свои собственные мысли. Эта тишина больше напоминала удержанный крик. Как будто огромные легкие на миг задержали воздух, чтобы громогласно закончить свою дикую песню. Через минуту после того как Дикон подскочил на постели, в мертвой тишине за окнами раздался режущий ухо визг и снова стало тихо. Ричард не слышал даже стука собственного сердца, хотя оно трепетало в его груди, настойчиво напоминая о своем существовании.
Тишина давила на уши, словно он оказался под водой и не мог ничего услышать. Первой мыслью Ричарда было, что он оглох, если повезло, то временно. А вторая не успела придти ему в голову, поскольку в дверь постучали. Дик не столько услышал стук, сколько уловил легкую вибрацию, идущую от двери.
Какое-то время он не двигался с места, опасаясь, что посетителем может оказаться некое нечеловеческое существо. Ричард был уже готов к бою, когда поднялся на повторный стук и подошел к двери, но человек, стоящий на пороге, удивил его больше, чем любая закатная тварь. Удивление сделало его немым и спасло от того чтобы задать какой-нибудь дурацкий вопрос. Чонита начала говорить сама, как будто целый день ждала, чтобы высказаться:
- Я подумала, что вы удивитесь и начнете бегать по коридорам, - даже, несмотря на очевидную оскорбительность этого замечания, Ричард подумал, что никогда не слышал более приятных звуков в своей жизни. Её слова скользили по воздуху, своей остротой легко разрезая навалившуюся жуткую тишину.
- Вы меня слышите?
- Почему я должен?.. – на этом чудовищный вдох закончился. От второго визжащего крика что-то в доме не выдержало и разбилось. Наверное, одно из окон. Чонита зажмурилась, но не казалась испуганной, скорее обрадованной чем-то.
- Пойдемте, - она потянула его следом за собой, прямо как в тот раз на кладбище, только тогда Дикон сопротивлялся, сейчас – даже не подумал. Какой бы ни была компания, переживать очередной «вдох» и «выдох» в одиночестве совсем не хотелось.
- Все считают, что пока они тут следует прятаться под одеялами, так что никто не войдет к нам неожиданно, - продолжала болтать Чонита. Похоже, ей всё-таки было немного страшно, поэтому она и пришла за Ричардом, а теперь без конца болтала всё подряд. Только теперь Дикон заметил её распущенные волосы и рубашку, под небрежно накинутым на плечи, верхним платьем. Ситуация вдруг перестала казаться Ричарду удачной.
- Куда мы идем?— запоздало спросил он.
- Не идем, мы уже пришли, - вдоль по коридору, всего в нескольких шагах от гостевой комнаты находилась другая дверь. Ричард вспомнил, что именно туда девушку отнесли после обморока. Значит, она живет прямо у него за стеной! Дикон сам уже настолько привык к местным нравам, что не удивился, когда Чон предложила ему войти в свою спальню. Он даже не сразу понял, насколько его скомпрометирует подобное поведение, а когда понял, было уже поздно уходить.
В первую очередь Дикон заметил окна. Одно из них, как и в комнате Ричарда, смотрело на море: сейчас казавшееся сплошным сгустком шевелящейся темноты. А второе… горло Дика сдавило от накатившего ужаса. Второе огромное окно в комнате Чониты смотрело на кладбище. И она даже не прикрыла его занавесками. За чистейшим, гладким стеклом, легко просматривался кладбищенский пейзаж. Будто жуткая картина, обрамленная в раму из светлого дерева, очертания склепов и надгробий изгибались и менялись в свете горящих факелов. Сам Дикон заложил бы такое окно камнями и не вспоминал о нем никогда. Чонита же, судя по всмеу, наслаждалась видом. По крайней мере, теперь понятно, как она смогла увидеть Ричарда, когда поехала за ним.
- Идите сюда, - усевшись на подоконник, позвала Чон.
- Зачем? – очередной визг за окном, показался ему почти нормальным, похоже, он начал привыкать.
- Соберано Вам всё объяснит, но лучше сначала увидеть, - больше Чонита ничего не добавила. Так что у него оставался выбор: остаться здесь или проворочаться всю ночь у себя под вздохи и визги неизвестности. Дикон подошел к окну, пристроившись с краю длинного подоконника, стараясь отодвинуться от Чониты, как можно дальше. Иначе ситуация из просто компрометирующей рисковала стать совсем неприличной.
Ричард не сразу понял куда смотреть, просто уткнулся лбом в приятно холодящее кожу стекло, но взгляд, скользнув по надгробиям, сам поднялся к небу. Незаконченный, словно обкусанный с краю, круг луны походил на прорезь в темной бумаге и рядом с ней, будто выскочившие из образованной щели, кружились непонятные твари. Поначалу они показались похожими на летучих мышей с длинными хвостами. Они носились в вышине между звездами, как будто затеяли между собой игру. Иногда они «ныряли» вниз как летние стрижи, гоняющиеся за насекомыми, и с каждым разом опускались всё ближе к земле и замку. Дикон онемел, пытаясь разом осознать существование непонятных тварей, найти какое-то логичное объяснение и решить какой вопрос задать первым. Подобрался не самый удачный:
- Поэтому монсеньор не хотел, чтобы я ездил один? — Чонита хмыкнула.
- Он не хотел, чтобы я ехала за Вами.
- А Вы бы снова поехали? – Ричард обернулся к ней. Поджавшая ноги, опутанная своими волосами словно одеждой, она была, как сказочное существо, присевшее на подоконник и готовое снова взлететь.
- Поехала бы, - прошептала Чонита, оказавшись неожиданно близко от него. Как в тот раз, на скале, просто скользнула в его сторону и, так же как тогда, показалась нагретой солнцем.
Визг тварей раздался ближе, тонкими иголочками забарабанил по стеклу, совершенно испортив, ставшую, вдруг, приятной, тишину.
- Вон они! – воскликнула Чонита, снова оборачиваясь к окну, а Ричард продолжил смотреть на неё, ошарашенный неожиданной близостью. Она прижималась к нему своим теплым боком, не обращая внимания на то, что платье уже сползло с плеч, и их разделяют только нижние рубашки. Дикон тоже не оделся, и вспомнил об этом только сейчас.
- Почему? – еле заставил себя пошевелить онемевшими губами Ричард.
- Что почему? — всё так же глядя в окно, переспросила Чон.
- Почему бы Вы…
- О…merde! – боку стало холодно, а вместе с холодом вернулась тревога.
- Corremos!!! – Дикон не понял ни возгласа, ни как оказался в коридоре, но услышав звук бьющегося стекла, побежал вперед, не задавая вопросов.
Оглянулся он только у лестницы, чтобы увидеть того кто гнался за ними. Коридор не освещался, так что Ричард смог разглядеть только темный крылатый силуэт в конце коридора. Было видно, что тварь пытается развернуть крылья. К счастью, они оказались слишком большими и мешали передвигаться, поэтому чудовищу приходилось скакать на задних лапах, но и это не слишком его замедляло.
- Бежим, бежим, быстрее, - вцепившись в его руку, умоляла Чонита, не спеша бросать гостя в одиночестве. Дикон огляделся, оценивая ситуацию: они оказались на повороте, где лестница вела на следующий этаж, а чтобы спуститься вниз придется пробежать мимо твари, либо сейчас пробежать по кругу и выйти с другой стороны. Ричард рванулся в сторону коридора, но Чон схватила его за руку, впиваясь в кожу ногтями не хуже чудовища.
- No! – от волнения она всё время сбивалась на кэналлийский, - arriba, наверх, там оружие! - оружие? Ричард не понимал, почему нельзя воспользоваться обычной шпагой или кочергой, но в этой ситуации предпочел слушаться Чон, поэтому он послушно побежал следом за ней.
Сердце Дика билось в пятках и в горле одновременно, готовое выскочить из тела совсем. Он перепрыгивал по три ступеньки и всё равно не успевал следом за Чонитой, несшейся впереди словно ветер. Ей удавалось не запутаться в собственных волосах и рубашке, только благодаря фамильному везению, не иначе. Дикон старался не оборачиваться, но на каждом очередном пролете никак не мог удержаться, оценивая расстояние между ними и закатной тварью. До кабинета монсеньора им предстояло преодолеть ещё один коридор и винтовую лестницу, а бестия подобралась к беглецам непозволительно близко. Ричард направил все свои молитвы на то, чтобы она споткнулась или её задержало бы что-нибудь ещё, и надеялся, что Чонита молится о том же. По крайней мере, её губы, в раз ставшие белыми, шевелились в чем-то похожем на молитву.
На последнем отрывке, когда ему начало казаться, что он сейчас свалится и задохнется от собственного сердца, раздувшегося в горле, бежать вдруг стало легче. Ричард перескочил последние ступеньки перед дверью в кабинет монсеньора и действительно свалился, запнувшись о ковер.
- Дверь! – в ушах Дикона и без того звенело достаточно церковных колоколов, а Чоните вдобавок удалось завизжать не тише крылатой бестии, что помешало сориентироваться в самые решительные секунды.
Чудовище, воодушевленное близостью добычи, кинулось вперед. Ричарду показалось, что время вдруг превратилось в патоку, растянулось длинными липкими нитями, а тварь повисла на них, не двигаясь ни вперед, ни назад. Наконец, ему удалось разглядеть её как следует: она и вправду походила на летучую мышь, с такими же кожистыми крыльями, растянутыми между перепонками, но тело напоминало человеческое, обтянутое синевато-серой кожей. В вытянутой пасти блеснули белоснежные, острые зубы, когда существо высунуло длинный язык, чтобы облизнуться. Однако Ричарда напугал не сам вид чудовища. Больше всего ужасал взгляд. Тварь смотрела на него желтыми глазами и в них не было ни капли животной безмозглости, какую можно заметить у лошади или собаки. В этом взгляде было человеческое злорадство, понимание кто перед ним и какое впечатление на него производят клыки и когти.
От ужаса кровь во всем теле будто вскипела и теперь жгла кожу изнутри. Хотелось что-то делать, пусть последнюю глупость в свои жизни, лишь бы избавиться от этой боли, поэтому Ричард подцепил дверь ногой и захлопнул её перед самым носом у твари. Чонита, казалось, тоже временно оцепеневшая от ужаса посреди застывшего времени, очнулась и защелкнула замок. Тварь со всего размаху кинулась на дверь, от чего на темном дереве появились трещины.
- Это ненадолго, - тихо сказала Чон. Ричард тоже это понимал, но, по крайней мере, у него появилось время встать и отдышаться.
- Как её победить?— вместе с Чонитой отходя к камину, спросил он.
- Нужно, ах! – в её щеку впилась тонкая щепка, струйка крови уже катилась по подбородку, когда Дикон вынул занозу и прижал ранку послюнявленным пальцем. Он не знал зачем делает это, его тело действовало независимо от разума. Тварь, всё это время, с жуткой размеренностью и упорством кидалась на препятствие. Как во сне Дикон наблюдал за увеличением трещин и уже не пытался ничего сделать или спрашивать. Чонита всхлипнула, прижавшись к нему всем телом. Холод, начавший распространяться от ног, вдруг отступил, Дикон прижал теплую дрожащую девушку к себе, надеясь дать ей чувство защищенности и силы, чтобы она хотя бы не боялась перед смертью.
- Серебро, - прошептала она в его рубашку, - нужно что-нибудь серебряное, - дверь развалилась на две ровные половинки со звуком похожим на разочарованный стон. Дикон оттолкнул Чон к окну, в глупой надежде, что она сможет как-то спастись через него. Ничего серебряного в этом кабинете он не припоминал. Тварь смотрела, не моргая, длинный бледно-розовый язык облизал тонкие серо-синие губы, и Дикон готов был поклясться, что чудовище хохотнуло. Оно решило, что у него много времени и можно медленно разделаться с обоими, так что тварь двинулась к нему,чуть ли не танцуя. Ричард отходил спиной вперед. Помимо серебра он надеялся на живой огонь, а в камине как раз горели ещё свежие поленья. Тварь перескакивала с места на место, как будто петляя, чтобы увернуться от пули. Чонита, к счастью, молчала. Может ей ещё удастся забиться куда-нибудь и тварь забудет о ней? Отступая, Дикон наткнулся на столик, что-то тяжелое покатилось по полу, а другой предмет уперся круглым боком ему в бедро. Отводить взгляд от твари было несусветной глупостью, но Дикон всё-таки посмотрел вниз и увидел себя. Его испуганное растрепанное отражение смотрел на него из круглого темного блюда.
Выбора уже всё равно не оставалось. Тварь зашипела и кинулась вперед, Ричард всё так же, не очень понимая, что делает, обеими руками схватил блюдо и замахнулся рубящим движением. Радостный визг твари перешел в невнятное бульканье, после чего тяжелое тело бухнулось на ковер. Дикон не смотрел на тело, вместо этого он с восхищением и ужасом, разглядывая серебряный поднос, теперь окровавленный с одного края. Кровь у твари была такой же красной как человеческая.
- Рикардо… - Чон сделала несколько шагов ему навстречу, но наступила в липкую красную лужу. Она словно только сейчас заметила серое тело без головы, лежащее прямо у её ног, как незадачливый любовник. Куда делась голова, Ричарда не очень интересовало. Он как раз отчаянно пытался сдержать рвотные позывы.
- О, - простонала Чон и побежала к окну. Она перевалилась через подоконник и издала не очень приличествующий даме звук. Что-то среднее между бульканьем и плевком. Дику следовало бы отвести глаза, но он подумал, что девушка может вывалиться из окна и поспешил поддержать её за бедра. Именно в таком положении их застал монсеньор и с десяток кэналийцев ввалившихся следом.

Наверное, именно из-за того как нелепо всё закончилось, наутро Ричард был уверен, что ему ничего не приснилось. Он так крепко и сладко заснул, вчера, вернее уже в предрассветных сумерках и нормальной тишине, что мог бы счесть произошедшее кошмаром. Разумные твари и ночные погони просто не укладывались в голове, другое дело мягкие женские бедра под тонкой тканью рубашки. Ощущения настолько хорошо отпечатались в памяти, словно он до сих пор держал Чон в своих руках. И это вызывало в его теле, знакомый неприличный отклик. Хотя никто не видел, Дикон всё равно покраснел и разволновался, когда, проснувшись, обнаружил своё возбуждение. Как будто недостаточно того, что его застали почти неодетого, с девушкой, которая не была хотя бы его невестой. В свете утра, гнев монсеньора, страшил Ричарда куда сильнее каких-то закатных тварей.
Солнце начало пригревать, всё дальше протягивая лучи в комнату, забиралось на кровать и щекотало ноздри рябью маленьких пылинок. И Дикон, наконец, встал не в силах и дальше бездействовать. Он открыл окно и далеко высунулся из него, желая, как птица полететь навстречу восходу и морю, блестевшему изумрудами в солнечных лучах. Ветер был сладким и теплым, тот прошлый колючий злюка куда-то убрался, уступив место своему братцу. Всё ещё норовистый он терзал ветви кипарисов под окном, но уже не пугал, а скорее грубо игрался, зовя присоединиться. Дикон стоял, словно пьяный чуть качаясь, зачарованно разглядывал пейзаж, как будто видел его впервые и жадно вдыхал обновленный воздух, в котором чувствовалось дыхание весны. Мимо окна чиркнула какая-то молния, иссиня-черная как Моро, она взмыла в небо и там принялась метаться среди серых неуклюжих чаек, дразня их своей грациозной игрой. Стремясь рассмотреть её получше, Ричард так перегнулся через подоконник, что чуть не выпал. Он бы полетел вниз, если бы чья-то крепкая рука не схватила его за плечо.
- Соберано не настолько сердится на вас, чтобы сигать из окна, - произнес нежданный спаситель со смехом, пока Дикон рассматривал его, растерянно моргая. Он ведь помнил, что Хуана оставили в столице, к тому же видеть домоправителя улыбающимся было удивительно само по себе.
- Я прибыл позавчера, - отчасти верно истолковав его изумление, пояснил Хуан.
- А я и не заметил, - честно признался Дикон.
- Да где уж вам, - в этой фразе Ричарду почудилась какая-то двусмысленность, но он отнес её к игре своего воображения. В любом случае Хуан вряд ли стал бы пояснять свои намеки.
- Соберано хочет вас видеть, я помогу одеться.

Несмотря на заверение Хуана, Ричард боялся, что монсеньор не будет так добродушен, как прошлой ночью, когда он, кажется, был слишком рад тому, что Чонита осталась цела и невредима. Однако Рокэ улыбался, сидя в кресле, он щурился на солнце и медленными глотками смаковал вино из сияющего гранями бокала, меньше всего походя на разгневанного отца. И Дикон сразу перестал беспокоиться.
Поначалу Алва, как будто не заметил оруженосца, хотя подобная уловка уже не могла обмануть Ричарда. Он знал, что его присутствие не осталось без внимания, но всё же не решался первым нарушить молчание, просто рассматривая комнату. В кабинете было чисто, ничто здесь не напоминало об убийстве и жуткой твари, чей труп вчера валялся на этом ковре.
- Не ищите, юноша, они не оставляют следов после смерти, - Рокэ продолжал смотреть в окно, однако не оставалось сомнений с кем он разговаривает: в комнате находился лишь один юноша к которому он мог бы обратиться.
- Значит та собака тоже?.. – эпизод на кладбище, похожий на просто странное происшествие, которого он почти не помнил, всё это время слишком занятый болезнью и затем прогулками с Чонитой, услужливо всплыл в памяти. А тогда он ведь даже не испугался.
- Да, и собака. На этот раз мне действительно придется просить вас никому не говорить, - теперь Алва смотрел на него с беспокойством. Как будто сомневался в способности Дика хранить секреты.
- Никому, значит, вообще никому, — добавил монсеньор.
- Я не хочу, чтобы меня приняли за сумасшедшего, — сморщился Ричард, — Вы ведь поэтому не пытались предупредить меня?
- Нет, — Алва пожал плечами в своей любимой безразличной манере, — Просто раньше вас это не касалось. Эти твари никогда не залетали в дом. Вообще ни в чей дом. Это впервые. Но я рад что ни вы, ни Анунсиасьон не растерялись.
- Откуда они здесь? – увел Дикон разговор в другую сторону, всё ещё смущаясь от воспоминаний о теплых женских бедрах под тонкой тканью ночной рубашки.
- Не знаю, - слишком быстро. Ричард не знал когда научился так отчетливо различать фальшь в чужом голосе, тем не менее, теперь он это услышал. Слишком быстрый темп, для человека, который ничего не скрывает.
- Но они осаждают Кэналлоа не первый год, и почти все жители умеют с ними бороться. Для этого хватает серебряного оружия или огня. Но я и мои люди устраиваем патрули, чтобы уменьшить количество жертв, - долгие отлучки, штаны и рубашка, заляпанные землей, кинжал вместо пистолета — все эти отдельные факты слились, наконец, для Ричарда в единое целое, и он так обрадовался этому открытию, что решил не спрашивать о том, чего ему всё равно не расскажут.
- Понятно, - просто кивнул Дикон. Алва снова отвернулся к окну, словно смотреть на солнце ему было проще, чем на оруженосца.
- Что ж, я рад, что вам не нужны дополнительные пояснения. К сожалению, это всё что я могу сказать об этих тварях, - не всё. Это не было всё, что он знал, так же как о Башне или о Гальтарских развалинах, однако бесполезно спрашивать Рокэ о чем-то. Ричард прекрасно знал каким монсеньор бывает упрямым.
- Если это всё, могу я идти? – на этот раз во взгляде Алвы было изумление, как будто Дикон задал ему какой-то неприличный вопрос, и он не мог поверить в подобную наглость.
- Не думаю, что вам есть куда направиться, юноша. К Чоните прибыли её дамы и дуэнья, теперь она большую часть времени станет проводить с ними. А вы сегодня поедете со мной осматривать виноградники, если не хотите, остаться дома, конечно.
Остаться? Одна мысль чтобы остаться наедине с этими светлыми тихими комнатами, где белые занавески превращаются в руки, утягивающие в Закат неосторожных, вызывала у Ричарда неприязнь. Так что ему оставалось лишь согласиться с планом монсеньора.
- Вот и отлично, - вставая, Алва хлопнул себя по колену, - скоро Весенний Излом, так что заодно поищем дамам подходящие подарки.


Огромный костер окрасил двор кровью. Темно-алое море колыхалось у носков сапог Ричарда, и он непроизвольно поджал ноги, пряча их под скамейкой. Темные силуэты людей, походили на недавних закатных тварей, только она одна сияла солнцем и летним небом. В красной юбке с крупными белыми горошинами и рубашке завязанной под грудью, она демонстрировала свой по-девичьи впалый живот, ничуть не стесняясь. А Ричард смотрел, как тогда на скале, ощущая жаркие ладони на щеках, они держали его голову, не давая отвернуться. Чонита танцевала под гитары, хлопки и стук каблуков. Поворот, всё тело прогибается дугой, чуть ли не до самой земли, распущенный волосы еле держат несколько заколок, да и те скоро сдадутся, в свете костра капли пота блестят даже на животе. Дикон неосознанно сжимал край мраморной скамьи, онемение в пальцах распространялись на всю кисть и всё равно он не разжимал их, боясь, что иначе не удержится на месте. Все его тело постепенно сводило судорогой, а она танцевала и камни пели ей хвалебный гимн.
- А ты не танцуешь? - Ричард возвращался из небытия, словно из сна и поначалу почувствовал лишь теплый бок рядом со своим.
- Я не умею так. И потом… - он растерянно взглянул на небо, в вышине не происходило ничего интересного, просто Дик не хотел, чтобы его взгляд невольно скользнул в распахнутый ворот её рубашки. Там небольшие, но округлые налитые груди сталкивались друг с другом и блестели от пота. Он был уверен, что всё происходит именно так, хотя старался всё же не думать об этом.
- Они больше не появятся, — Чон истолковала его жест по-своему, — до осени.
- Я не всё понял из объяснений эра Рокэ, - ему пришлось посмотреть, он готов был поклясться, что не хочет этого, но взгляд соскальзывал с её лица, будто не мог удержаться на вспотевшей коже. К счастью, ворот её рубашки был заколот брошью.
- Мы и сами не всё понимаем. Только соберано всё равно хочет защитить своих подданных. Ты теперь будешь ездить с ним?
- Он запретил, - белая ткань была предательски тонка и липла к вспотевшей коже, а брошка только раззадоривала интерес, загадочно блестя темно-зеленым камнем. Дикон сморгнул капли пота, налипшие на ресницы.
- Сказал, тебе понадобится защитник в доме. Оченькрасиваяброшка, - быстро произнес он, заметив, что непозволительно долго смотрит на грудь собеседницы, надеясь таким образом оправдать своё внимание.
- Это ласточка, - засмеялась Чон, - соберано подарил её мне на день рожденья, - и вправду ласточка. Белая эмаль переняла алый цвет пламени, в клюве птица сжимала позолоченную веточку, а маленький изумруд блестел на месте глаза.
- Очень красивая, - Чонита шумно вздохнула, прикрыв глаза, её бок, Дикон чувствовал слева от себя, вздымался и опадал в такт с его собственным дыханием.
- Ты это уже говорил, - её лицо показалось таким близким. Хотя он бы никогда не позволил себе… не позволил бы чего-то подобного. Она облизнула губы, пламя костра блеснуло на крупных, белых зубах.
- Уф, жарко, - Чонита подозвала слугу, и он вскоре принес два запотевших бокала с ледяной водой.
- А почему они появляются только зимой и осенью?— еле удерживая в руке холодное стекло, продолжил расспросы Ричард.
- Не знаю. Может быть, уходят надоедать ещё кому-нибудь. А может быть, бояться нашего буйного веселья на Весенний излом, - теперь они сидели лицом друг к другу, но не соприкасались даже коленями. Без её тепла рядом с собой Дикон вдруг почувствовал озноб. Вдобавок за их спинами раздался чей-то голос. Человек говорил негромко, но с какой-то уверенной властностью, как те, кто привык, что им подчиняются. Они обернулись.
До этого Ричард видел дору Сандру только издалека. Она изрядно напоминала хищную птицу, чему способствовали нос, слишком выдававшийся вперед над тонкими губами и густые брови, сросшиеся в одну линию. Он не понимал слов, однако выражение лица ничего хорошего не предвещало.
- Что она говорит? – подождав пока дуэнья с Чон, насмотрятся друг на друга, словно молча споря взглядами, спросил Ричард.
- О, - очнулась Чон, - она говорит про четыре ветра.
- Про что? – переспросил Дикон, но его вдруг перестали замечать. Дуэнья что-то сказала Чоните, та вскочила испуганным и одновременно решительным зайчиком, топнула ногой. Дора ответила ей спокойно, хотя так и не смогла заставить себя улыбнуться. Наконец, Чонита вздохнула и как будто покорилась.
- К сожалению это ультиматум, герцог: либо я иду танцевать, либо спать. Извините, - она протянула ему бокал и ушла, обернувшись только чтобы сказать:
- Не переживайте, летом и без нечисти будет чем заняться, - Дикон представил чем можно заняться летом и ему вдруг показалось, что дора Сандра читает его мысли.

Обзорам

[L]Руна из ольхи[/L] <a href="http://eresia.diary.ru/p198980130.htm">выкладывает</a> фик Ветер Кэналлоа

@темы: фанфики, высокие рейтинги, Ветер Кэналлоа

Comments

[December Offspring]

Впрочем, до наступления лета предстояло ещё пережить весну. А тепло и цветение в Кэналлоа было таким же яростным, как до этого: ветер и холод. Всего за неделю вся зелень вокруг распустилась, оплела старые стены замка, цепкими пальцами плюща. Бутоны цветов, ещё не раскрытые, тяжело качались на ласковом ветру. Ричард не мог не заметить, что теперь стало легче дышать, совсем прекратились завывания по ночам, а запахи, несущиеся впереди ветра, стали какими-то мягко-ласковыми.
- Вы скучаете, юноша, или это ваш сознательный выбор досуга? – Дику казалось, что его дух, отдельно от тела витал рядом с тонкими перистыми облаками, и только голос монсеньора вернул всё на свои места.
- Я жду Чониту, - ещё не совсем пришедший в себя, Ричард смотрел на Рокэ рассеянным взглядом, как на какое-то видение.
- Да, она в последнее время очень занята, дора Сандра всегда принимается за неё летом.
- Почему?
- Ей кажется, что за молодыми девушками в такое легкомысленное время года нужно следить особенно внимательно. Все эти запахи, мягкая трава, плотные заросли. В общем, пожалуй, она права, за такими красавицами как Анунсиасьон нужно следить в десять глаз.
- Да я видел, - казалось, сначала Алва собирался спросить, что именно видел Ричард, его лицо мгновение сохраняло сосредоточенное выражение, а потом расплылось в расслабленной улыбке.
- По-моему тебе напекло голову, попробую договориться с дорой Сандрой, заодно поучишься чему-нибудь полезному.

Следующие две недели Ричард провел в зале, где девочки занимались с дуэньей. Они напоминали ярких морискилл окруживших ворону. Все в ярких платьях, хотя скроенных по талигойской, а не местной, моде, девушки ни секунды не стояли на месте. В то время как почтенная старая дора прочно утвердилась посреди зала, откуда и руководила всеми действиями своих, Ричард запнулся, перед тем как смог продолжить мысль, подопечных. Вот уж кто точно опекал девушек.
Дикон впервые смог рассмотреть еёкак следует. Невысокая и полная, она выглядела ещё массивнее из-за роста и, не идущего ей, платья. Полностью седые, серебристо-серые волосы, она собрала в косу, аккуратно скрученную на затылке. Старость удлинила и «расплавила» черты её лица, так что по нему стало невозможно определить, была ли она красива когда-то или нет. Сейчас на её лице выделялись лишь глаза, огромные и черные, они казались в два раза больше из-за густо накрашенных ресниц.
По мнению Ричарда её одной уже было достаточно, чтобы заполнить комнату, но были ещё девушки. Все тонкие, смуглокожие и белозубые, с прямыми черными волосами, прихваченными крупными гребнями на затылках. Они были настолько одинаково хорошенькими, что казались близнецами. Посчитать их точное количество до сих пор представлялось Ричарду непосильной задачей. Они с хихиканьем перешептывались за спиной дуэньи, с любопытством поглядывая на него, каждый раз, словно видя впервые.
Алва, в очередной раз, потерявший к оруженосцу всякий интерес, определил его сюда якобы для того, чтобы Дикон «помог девочкам с танцами» - именно так монсеньор и выразился. Ричард учил их придворным танцам, они его – кэналлийским. Так предполагалось, но в сущности Дикон сидел в стороне большую часть времени, пока дуэнья учила девочек музицировать на клавесине или арфе, петь и декламировать стихи. Терпеть присутствие постороннего, тем более мужчины, дора Сандра согласилась лишь при наличии в комнате Хуана, которому, вероятно доверяла больше, чем какому-то заезжему герцогу. Стоило домоправителю выйти, как Ричарда выгоняли следом за ним. Дикон хотел бы всё это бросить, собирался отказаться ещё в первый раз, но… в высокие окна зала ворвался ветер, захлопал ставнями, золотой луч лег на резной паркет, натертый тысячами ног, где-то поблизости застучали каблучки. Это стук был таким настойчивым, что Ричарду показалось, будто стучат в его собственной голове. И момент для возражений оказался упущен.
К тому же всё было лучше, чем остаться с замком один на один. Хотя тревога, связанная с холодом и ветром, улеглась, Ричард всё равно относился к Алвасете как к опасному живому существу. Неизвестно, что ему взбредет в голову в следующий момент, так что Дикон предпочитал любую компанию, чем совсем никакой.
В общей суете возникла какая-то заминка, задумавшись о своем, Ричард заметил её только, когда его руку накрыла чья-то теплая ладошка. Он радостно обернулся, уверенный, что увидит Чон. А увидел странное создание, в ответ, глядящее на него своими глубоко-синими глазами. Так же как в прошлый раз она выглядела растерянной и удивленной, словно ждала увидеть кого-то, но уж никак не Ричарда. За спиной у неё хлопали алые крылья, шурша, они сталкивались друг с другом и разлетались в стороны подобно клочкам тумана, окутывая комнату алым закатным маревом, неприятно напоминающем о крови и убийствах. Они с девушкой моргнули одновременно, а открыв глаза Дикон увидел перед собой очень красивую, но вполне земную Чониту. За крылья он принял терзаемые ветром занавески, которые в алый цвет окрасил, необычайно яркий сегодня, закат.
Проследив за его взглядом, Чон шепотом заметила:
- Красный закат предвещает ветер.
- Чонита, - невпопад выдохнул Дикон, получив в ответ лишь нервную улыбку. Девушка напряженно вглядывалась в суету у клавесина.
- При ней нам даже не поговорить, - сердито выплюнула она и чуть сжала пальцы на руке Ричарда.
- А потанцевать хотя бы? — он всё ещё пытался напомнить о цели своего пребывания здесь.
- Ничего нельзя, она же нам даже в паре танцевать не разрешает, - Дикон непроизвольно провел большим пальцем по ребру её ладони. Лежа поверх его руки, она казалась совсем маленькой, будто кукольной и очень хрупкой. Где-то в глубине его горла что-то вздрогнуло при этой мысли. Ему не следовало трогать Чониту, по многим причинам, одна из них сделала его штаны чересчур тесными, но руку он не убрал.
- Ты здесь действительно для того чтобы учиться кэналлийским танцам? – словно отреагировав на то, что Дикон переменил положение, завладев её ладонью, резко спросила Чон.
- Да, монсеньор сказал, что это улучшит мою реакцию и чувство ритма, нужные при фехтовании. Но… на самом деле, не думаю что…
- В этом есть смысл, - кивнула Чонита с серьезным видом, - но тут ты ничему не научишься, - на другом конце зала стало тише и, как вспугнута дичь, они повернулись, чтобы проверить: не смотрят ли на них.
- Девочки отвлекают дору Сандру, впрочем, надолго их не хватит. Послушай, - она порывисто обернулась к нему и произнесла скороговоркой:
- Я покажу тебе настоящие танцы, если ты не против прогуляться пешком, - Дикон только успел кивнуть, когда она как подхваченная ветром пушинка сорвалась с места и исчезла среди своих ярких подружек. Ричарду казалось, что он крепко держит девушку за руку, но она высвободилась из этой хватки, проскользнув между его пальцев, словно воздух.
- Я не против, - ответил он угасающему воспоминанию там, где только что сидела Чонита, сжимая в ладони маленькую записку, чтобы не дать исчезнуть и ей.

[December Offspring]

К вечеру, как она и предсказывала, поднялся ветер. Он разгулялся за воротами, влетал в узкие окна замковых башен и взвыл там от восторга, как безумный захватчик. Когда Ричард шел по коридорам и спускался по лестницам, стараясь не привлекать внимания, все его попытки оказались не столько бесполезными, сколько бессмысленными. Слуги носились по замку, закрывая окна, распахнутые навстречу весне, которая временно уступила место, как будто смущаясь перед зимой. Все были слишком заняты борьбой с взбесившимися занавесками и треньканьем стекляшек в створках. Тем не менее, несмотря на опасения, на улице, Дикон не почувствовал холодных пронзающих насквозь игл ветра. Оказалось, что он был сильным и одновременно мягким, как крепкое дружеское рукопожатие.
Чонита ждала его за конюшнями, у маленькой двери в стене, которую Дик никогда не замечал. Здесь же его ждал другой сюрприз. Рядом с Чон стояла девушка, одна из той бесконечной вереницы близняшек—компаньонок, державшая под руку какого-то кавалера, который улыбался ему с каким-то намеком, который Дикон не понял. Ричарда и смутило и порадовало их присутствие. Он бы никогда не позволил себе ничего лишнего с Чонитой, однако наличие сопровождающих означало, что она ему не доверяет.
- Вы напрасно волновались, - с излишней церемонностью произнес Ричард и, поймав непонимающий взгляд, кивнул на спутников.
- Что ты себе вообразил? - в противовес его церемонности, фыркнула Чонита.
- Я всегда хожу танцевать со своими девочками, а раз уж ты приглашен, мог бы быть повежливее, - Дикон нахмурился, мысленно ругая себя. И в вправду, что он себе придумал? Если быть честным, он надеялся, что они пойдут гулять и смотреть на город, как раньше. Будут разговаривать или молчать. И ничье присутствие не помешает им понимать друг друга.
- Когда они приехали, всё стало не так, - признался он, поняв, что иначе они уйдут без него. Чонита постояла, размышляя над его словами, а потом взяла его под локоть.
- Здесь очень сложная тропинка, - сказала она, и Дикон понял, что загладил свою оплошность, хотя и сказал какую-то непонятную ерунду, вместо извинения.
Поскольку они шли пешком, и пытались сохранить свою прогулку в тайне, им пришлось идти по узкой тропке, наверное, оставшейся со времен, когда замок чаще встречал врагов, чем гостей. В какой-то момент дорожка начала огибать скалу, и путники увидели море. На горизонте осталась гореть лишь узкая, алая полоска, она золотила края туч, набежавших впереди ветра и закрывших звезды с луной. Вода тяжело ворочалась под натиском шквала, закручиваясь в мелкие барашки. Волны как отчаявшиеся беглецы, наползая друг на друга, разбивались о скалы, каждая стараясь подняться выше предыдущей. Дикон посмотрел вниз с опаской, хотя волны не долетали до тропы, она вдруг показалась ему невероятно скользкой.
- Ветер ласкает море, - сказала Чонита, когда они уже свернули на нормальную дорогу, по которой чаще всего приезжали в Алвасете.
- Не назвал бы это лаской, - вытирая выступившие от ветра слезы, пробурчал Ричард.
- О, грубые ласки тоже бывают приятными, - Дикон застыл. Она не сказала ничего особенного, замечание было вроде бы совсем невинным. Однако что-то в её тоне показалось ему чересчур неприличным. К счастью Чонита только хихикнула и не стала продолжать, а то Дикон опасался, что сгорит на месте.
Так и не представленные ему, юноша и девушка, шли впереди, явно стараясь и вовсе оторваться от спутников. Они хотели побыть вдвоем и, казалось, даже танцы не очень их интересовали. Ричард подумал, что они не делают ничего особенного. Но в соприкосновении рук, в том, как сильно они сжимали пальцы друг друга, переглядывались и смеялись, совершенно не нуждаясь для этого ни в каком поводе, проскальзывала необычайная нежность. Глядя на них Ричард ощущал не раздражение, как раньше, а грусть. Сам он принадлежал миру, в котором не принято так проявлять свои чувства. Откуда-то издалека, наверное, ветер принес, появилась и исчезла мысль: может быть в его мире люди вообще не умеют чувствовать.
Они прошли по окраине города, куда-то свернули и вскоре оказались в порту. Как, в свое время при виде моря, Дикон задохнулся от восторга, увидев корабли. Ему ещё не доводилось бывать в настоящем морском порту. Огромные корабли у пристаней танцевали на волнующейся воде, слегка соприкасаясь бортами. Впрочем, их оказалось не так много, как Ричард ожидал увидеть. Ему хотелось узнать, в чем причина, однако спросить он не осмелился. Девушки и парень выглядели такими искушенными и уместными здесь, что ему не хотелось лишний раз напоминать о своей инаковости. Они уверенно двигались к какой-то точке, а Дикон сбился на первом же повороте между огромными ящиками и причалами. Чон всё это время крепко сжимала его локоть, словно боясь, как бы он не забыл о её присутствии.
Наконец, они добрались до относительно большой свободной площадки. Ящики здесь стояли ступенями, образуя удобный амфитеатр, на котором расположилось несколько молодых людей, по виду крестьян и матросов. В темных закоулочках, образованных теми же ящиками, в еле освещенных факелами пространствах целовались парочки. Но основное действо происходило не по краям, а в середине. Там, в алом круге, напомнившем Ричарду описания пасти Заката, хлесткие тонкие фигуры мужчин и женщин, юношей и девушек, люди любого пола и возраста, танцевали как сумасшедшие. А под их каблуками гнулись подгнивающие доски, разъеденные морем, которое, казалось, тоже стремится присоединиться к ним.
Каким-то образом Ричард понял, что тут всё гораздо насыщенней, чем танцы на площади. Та толпа молодежи просто развлекалась, а тут творилось нечто более серьезное, если так можно назвать безудержное веселье толпы. В них было какое-то приятное безумие. Ритм закрутил Дикона раньше, чем он успел понять, что происходит.
Чонита скинула мантилью, в которую куталась всю дорогу сюда. Оказалось, она заплела косу как простолюдинка, просто перекинув её через плечо. Витые концы черных прядей доставали до её ноги, которую она без всякого стеснения обнажила, заткнув конец цветастой юбки за пояс. Здесь среди коридоров из ящиков, гулял ветер, трепал свободные рубахи моряков и пышные юбки их женщин, но Дику было жарко, как в летний полдень.
Внимательная к его неуклюжести, Чон не потащила Ричарда в самый центр. Они встали у самого края, где свет уже переходил в тень. Его смущала обстановка и обнаженное бедро Чониты, и её руки в его ладонях. Но она шепнула:
- Забудь что ты герцог, - и стало намного легче. Все люди здесь, на самом деле, могли быть кем-то другим, даже королями и королевами, однако место диктовало свои правила. Прошлая жизнь оставалась в городе, замке, на корабле, только не здесь. Здесь все равны. Словно напитавшийся этой вседозволенностью Ричард позволил Чоните вести себя какое-то время. Она говорила, куда ставить ногу, как поворачивать голову, а потом Дик понял насколько всё это не важно. Когда звучит музыка, и она везде. Скрипят снасти, корабли трутся друг о друга бортами и где-то, удивительно созвучно всему этому, играет гитара. Кто-то ловко щипал струны и менял ритм, подстраиваясь под завывания ветра. И вскоре гитара начала играть у Ричарда внутри, отмеряя удары сердца.
Раздался знакомый смех. Среди мелькающих пятен Дикон отчетливо видел только старую знакомую, бестию из своих снов. Теперь её сходство с Чонитой показалось ему куда более очевидным. Была ли между ними вообще разница? Она снова засмеялась, на блестящих, белых зубах отражались блики факелов, в заалевшие и припухшие губы обрамлявшие их подобно краям раны хотелось впиться. Даже чуть прикусить и оттянуть нижнюю. Дикон размышлял о такой возможности с расчетливым спокойствием, совершенно ненормальным среди разразившейся музыкальной бури. Чон-ведьма прижалась к нему плотнее, под широкой белой рубашкой её тело казалось нереально-невесомым, сотканным из частичек воздуха. Дикон прижал её к себе, опасаясь, как бы она не проскользнула между пальцев, не взвилась к небу, оставив его одного уставшего и пьяного безумным восторгом. Сегодня, сейчас он не хотел оставаться один.
- Чонита! – позвал он, когда она, следуя собственному настроению, отстранилась от него на безумно далекое расстояние вытянутых рук, но потом, повинуясь отчаянному зову, вернулась обратно. Врезалась в него и замерла, послушная и как будто безучастная к происходящему, словно растеряла все силы на этот рывок.
- Чон, - повторил Ричард, беря её лицо в свои ладони, выбившиеся из прически пряди скользили между пальцами, как вода и вся девушка ускользала от него, несмотря на усилия удержать её на месте. Что-то расстроилось, как будто в гитаре разом обвисли все струны. Понадобилось довольно много времени, чтобы Ричард начал замечать, что происходит вокруг.
Музыка, действительно, стихла. Притих даже ветер, забившись в расстояния между ящиками и щели в досках.

[December Offspring]

На противоположном конце круга стояли Хуан и дора Сандра, являя собой полные противоположности друг другу. Хуан смотрел на Ричарда и Чониту совершенно спокойно, не двигаясь и только чуть наклонив голову. В то время как дора Сандра, как будто не могла остановить свою руку, которая судорожно дергалась, то и дело, указывая на причину своего возмущения. К тому же она беспрестанно что-то выкрикивала, поворачивая голову то к Хуану, то к ним. Первым порывом Дика было сбежать, совершенно по-детски оставить проблему как есть нерешенной, в надежде, что она разрешится без его участия, пока он ещё повеселится. Но потом Чонита, пожав плечами, приняла из рук подруги мантилью и шагнула к взрослым, а Ричарду пришлось идти следом, всё равно он заблудился бы здесь один.
Поток возмущения доры Сандры никак не иссякал, однако Хуан выглядел спокойным, значит, убивать Ричарда не собирался. Даже казалось, что уголки его губ чуть подрагивают, хотя он и пытался удерживать на лице бесстрастное выражение, а может быть это была игра неверного света и развеселившихся теней. Возможно, Дикон шел к своему неизбежному концу, его успокаивала только ладонь Чониты, которую она робко вложила в его и сжала пальцы. Когда они приблизились, Хуан, всё так же молча, развернулся и пошел куда-то между ящиками, словно оставляя им возможность не идти следом. Но они, разумеется, пошли.
Дора Сандра довольно грубо схватила Чон за локоть и всю дорогу до замка что-то зло шипела девушке на ухо. Было удивительным, что та совершенно не сопротивляется и вообще кажется очень расстроенной. Раньше Дикону казалось, что Чон не боится ни гнева соберано, ни, тем более, свою дуэнью. Однако ему стала понятна причина её подавленности, когда, уже за воротами Алвасете, Чон спросила:
— Это соберано вас послал? — однажды, Дикон точно так же спросил адуана не монсеньор ли послал за ним в степь. Потому что хотел, чтобы именно Алва вспомнил о нем. Но, как и адуан разочаровал Ричарда, так и Хуан ещё сильнее расстроил Чон, ответив:
— Нет, он не знает, — дора Сандра не поняла вопроса, заданного на талиг, зато безошибочно узнала слово «соберано» и беспрестанно его выкрикивая, потащила свою подопечную вверх по лестнице. Хотя Ричарда не приглашали идти следом, он догадался, что встречи с монсеньором не избежать. К тому же, ему хотелось поддержать Чониту, вдруг ставшую такой растерянной и печальной, какой он никогда ещё её не видел.
Алва встретил шумную делегацию, вскинув брови, но, даже не поднявшись из кресла. Ричарда это так возмутило, что он еле сдерживался, чтобы не присоединиться к дуэнье и Хуану, которые осадили Алву, пытаясь, каждый по-своему, изложить суть проблемы. Дикону же хотелось кричать на монсеньора за то, что он настолько безразличен к Чон, стоящей посреди комнаты со слезами на глазах. Теперь, глядя на неё, Ричард был совершенно уверен, что в лихорадке ему являлась именно она, испуганная и растерянная, прямо как сейчас. Ему хотелось утешить её, но он не знал как. И вместо этого спросил:
— Что он ей говорит?
— Он говорит, что ему наплевать! — она начала тихо, а к концу предложение повысила голос так, что перекричала спорщиков, заставив их замолчать и обернуться.
— Если нас не пытаются сожрать Закатные твари, а просто тихо прирежут разбойники в подворотне, ему будет всё равно, — Чонита говорила, задыхаясь, торопливо вываливая на слушателей свою обиду, пока её не заставили замолчать:
— Или если я сбегу с первым попавшимся моряком, или с вами, или с Хуаном, соберано будет всё равно, ведь ничто не должно отвлекать его от пьянства и игры на гитаре! — Дикон понял, что краснеет. Его не столько смущала ситуация, сколько очевидное сходство слов Чон с его собственными мыслями. Он ведь мог сказать Алве то же самое, но, произнесенные вслух, эти слова звучали по-детски бессильно и глупо. Как обвинения капризного ребенка, не получившего десерт за ужином.
— Сhiquitita, por favor , — начал Алва. Опомнившийся первым, он встал из кресла, однако подходить к Чон не торопился. Теперь отец с дочерью смотрели друг на друга так, что Ричард окончательно перестал сомневаться в их родстве. Взгляды скрестились и заскрежетали как шпаги, но Чонита, всё-таки была девушкой, так что сила её воли не могла сравниться с упрямством Алвы. Поэтому слезы, давно душившие Чон, прорвались наружу. Она зарыдала мгновенно, без предупреждающих всхлипываний, из её рта вырвался отчаянный крик и слезы потекли по щекам двумя равномерными потоками.
Хуан, Алва и дора Сандра — одновременно сделали движение в сторону Чон, но Дикон успел первым, сам не понимая, как это произошло. Его просто кинуло к Чоните и он обнял её, прижимая к груди, совершенно не обращая внимания на мокнущую рубашку и не предлагая даме платок. Желание защитить, сейчас было таким сильным, а сам Ричард казался себе настолько могущественным, что не дрогнул перед почти кошачьим шипением доры Сандры и ревнивым взглядом Алвы. Какое-то время, для него оставалась важна только девушка, содрогающаяся в кольце его рук, он чувствовал её горячие слезы и готов был поклясться, что их сердца бьются сейчас как одно. Дикон уткнулся в пахнущую пряными маслами макушку и гладил Чон по спине, приговаривая что-то, чего сам не мог разобрать, а она рыдала и рыдала так, словно впервые в жизни позволила скопившимся слезам появиться.
К счастью, Алва не торопился разлучать их. Он решительно и в резкой форме, вытолкал за дверь дуэнью с Хуаном, и остался стоять, наблюдая за Ричардом и дочерью, как будто не решался кинуться в драку без оружия. А очнулся он, только, когда Чон произнесла сквозь рыдания, нечто на кэналлийском:
— Yo quiero a mamá.
— Что? — растерялся Дикон, чуть отстранив Чониту, он попытался посмотреть ей в глаза, но она не отрывала взгляда от какой-то точки, которую видела вместо Ричарда и самой комнаты. Алва же, напротив, понял гораздо больше, чем только слова и принял это за сигнал к действию
— О, сhiquitita, — сказал он, подходя к Чон осторожным шагом охотника, приближающегося к дикому зверю. Тем не менее, голос монсеньора звучало удивительно мягко, даже с Моро он никогда не разговаривал так. Пока Ричард замер от удивления, Алва, положив руки Чон на плечи, извлек её из объятий Дикона с такой же легкой обыденностью, как вытаскивал шпагу из ножен.
— Yo quiero a mamá! — повторила Чонита, уже прижимаясь к груди отца, хотя вряд ли заметила разницу.
— Анунсиасьон… — Алва, вздохнув, принялся поглаживать её по голове. Было очевидно, что монсеньору редко приходилось успокаивать кого-нибудь кроме Моро, так что движение скорее напоминало похлопывание коня по шее, чем отеческий жест. Тем не менее, Чон оценила его усилия, начав немного успокаиваться, только теперь её горячее требование, стало звучать лишь отчетливее:
— Yo quiero a mama.
— Bueno, — сдался Алва и подхватил дочь на руки, проходя мимо, ни он, ни Чонита, даже не взглянули на Ричарда, но его это совсем не расстроило. Он понимал, что там, куда они пойдут, ему не место. Ведь, хоть он и не понимал кэналлийского, слово «мама» на всех языках было одинаковым, так же как и тон, каким все дети, испугавшись или загрустив, говорят: я хочу к маме.

[December Offspring]

Уже к середине весны, Кэналлоа превратилось в сплошной зреющий плод. Он налился, затрещал кожурой, чтобы лопнуть, выпустив сладкий сок. Всё вокруг ждало лета. Цветы готовились распуститься, взметнувшись над полями, плоды на деревьях только и ждали того чтобы покраснеть и начать валиться на землю, местные жители притихли, набираясь сил. А ветер с каждым днем становился теплее и ласковее, легкими игривыми порывами он теребил занавески, края девичьих платьев и локоны, выбившиеся из причесок, и разносил по округе ароматы морисских масел. Ричард предчувствовал, что это лето будет для него испытанием.
После их побега на танцы, Ричард довольно долго не видел и не слышал, ни Чониту, ни кого-нибудь из её окружения. Только за завтраком он встречал монсеньора, но так ни разу и не решился спросить, что с Чонитой и можно ли её увидеть. К счастью, его не мучили кошмары, и он с пользой провел время в библиотеке, а сегодня его, наконец, попросили сопровождать девушек и дуэнью в город.
Хотя ему запрещалось говорить с девочками, дора Сандра явно хотела, чтобы он даже не смотрел в их сторону, он всё-таки был рядом. Чон прятали от него где-то в глубине шикарной, большой кареты, тем не менее, мысль о её присутствии странным образом, радовала Дика. Остальные девочки хихикали и переговаривались за массивной спиной своей дуэньи и, когда удавалось достаточно её отвлечь, откуда-то из глубины кареты мелькали глаза Чониты. Словно кошка, которую застали в переулке за какими-то таинственными кошачьими делами, она смотрела, не мигая, как будто хотела что-то сказать.
Ехали они медленно. Карета переваливалась из стороны в сторону, тихо скрипя и выплевывая мелкие камешки из-под колес. Она напоминала почтенную даму, пытающуюся угнаться за маленькими внучатами. В любом случае, карета вряд ли предназначалась для перевозки такой шумной и подвижной компании. В конечном итоге у Ричарда зарябило в глазах от обилия ярких нарядов, девичьих улыбок и попыток разглядеть за всем этим одну единственную. Так что он обогнал карету и присоединился к Хуану, ехавшему впереди.
Тот обернулся к Дику, зачем-то кивнув ему, и продолжил всматриваться в ближайший поворот дороги, так словно за ним притаилась шайка разбойников. На всякий случай, Ричард всё-таки поправил, захваченную с собой шпагу. Хуан, заметив это, ухмыльнулся.
- Вряд ли кто-то решится напасть на карету с гербом соберано. Хотя бы, потому что это будет признаком чудовищного неуважения, - Ричард обернулся. Действительно, он и не заметил вырезанного над дверцей ворона, летящего против ветра.
- А я думал нас взяли только для охраны, - удивился Дикон.
- Да, но это в городе. Дамы едут в церковь, но в городе сейчас слишком многолюдно, так что карету придется оставить в каком-нибудь трактире и пробираться пешком. За таким выводком красавиц нужен глаз да глаз, дора Сандра даже согласилась взять вас.
- Вот оно что, - улыбнулся Дикон, вдруг заметив, как легко говорит с Хуаном, хотя раньше ему казалось, что домоправитель Алвы постоянно над ним издевается.
- Она считает, что ученик соберано будет им отличной защитой, - Ричард обернулся, почувствовав на себе взгляд. Или дело было в том, как ветер вдруг шмыгнул мимо его щеки, или солнечный зайчик, отразившись от мелких камней в её заколке, попал ему в глаз, так или иначе Ричард увидел Чон, высунувшуюся из окна кареты почти по пояс и улыбающуюся ему, улыбкой заговорщицы.
- Я буду очень стараться, - ответил Дик, когда Чонита снова исчезла в карете.
- Да, но не торопитесь слезать с лошади, когда прибудем на место, - Дикон пристально всмотрелся в Хуна. По улыбке Чон он уже понял, что в церковь пойдет на одну девушку меньше, но домоправитель говорил так, как будто знает об этом. А если нет, то дополнительные расспросы могут помешать планам Чониты, так что Ричард решил спросить о другом, ему уже давно было интересно узнать:
- А кто они? Эти компаньонки, что это за девочки?
- А, пятые-шестые дочери разных реев, — безразлично махнул рукой Хуан, — их родители всё равно считают, что от них никакого толку, а соберано хотел, чтобы девочка не скучала, - с удивлением Ричард заметил теплоту в голосе Хуана. И решил, что совсем запутается, если попытается разобраться в этих сложных взаимоотношениях. Казалось, что все относятся к Чоните как-то двойственно. Иногда как будто бы её совсем не существует, а потом выясняется, что за неё готовы убить собственного оруженосца. Впрочем, Хуан пока никого убивать не собирался, а просто повернул к небольшому трактиру на окраине города, откуда они должны были начать своё путешествие пешком.
Девушки по одной подавали руку Хуану и выпрыгивали из кареты. Дора Сандра же спустилась величественно и на удивление плавно, хотя глядя на её грузную фигуру сложно было заподозрить в ней грацию. Дикон даже радовался, что его не подпускают к девочкам. Стоя в отдалении, он мог наблюдать за ними и считать, чтобы, наконец, выяснить их количество. Однако Ричард сбился со счета уже на пятой, да и вовсе отвлекся, потому что толпа вокруг них как будто стала уплотняться.
Ричард внимательнее всмотрелся в окружающих и понял, что ему не показалось. Изначально во дворе трактира, где они собрались оставить лошадей и немного отдохнуть, стояло лишь несколько человек, а всего за пару минут их количество увеличилось примерно до десяти.
Красивые женщины всегда привлекают мужчин. Им хочется на них смотреть и наслаждаться их обществом, пусть даже ни одна не позволит коснуться себя хотя бы пальцем. А здесь их было не меньше пяти и никакая дора Сандра или два сопровождающих, не могли отвлечь мужское внимание от девушек, улыбающихся и тайком подмигивающих из-за спин своих строгих сопровождающих. Парни и мужчины разного возраста и достатка, собрались вокруг них как на представление и Ричарду вдруг начало казаться, что они уже готовы кинуться вперед, подхватить девушек на лошадей и увезти в неизвестном направлении. В этой ситуации Дикон чувствовал себя хуже, чем в бою. Там хотя бы было ясно чего ожидать. Убей или будешь убит. Здесь же он нес ответственность за других, к тому же дам, которые никак не смогут себя защитить.
- В Кэналлоа до сих пор принято похищать девушек, чтобы сделать их своими женами? – наклонившись к Хуану, уточнил Ричард. Хуан рассмеялся и пояснил своё веселье:
- Никто не сможет похитить кэналлийку против её воли, уж поверьте мне. Так что за девочек не волнуйтесь. Главное, чтобы не произошло чего похуже похищения, — теперь уже Хуан вгляделся в собравшуюся толпу. Особенно ему не нравилась компания молодых матросов, они наглее всех смотрели и, не стесняясь его взгляда, скалились, чуть ли не пуская слюни при виде девушек.
- Чего, например? — не дождавшись продолжения, уточнил Дикон.
- Всякое может случиться, пойдемте внутрь, — зайти в трактир оказалось нелегким делом. Норовя покрасоваться перед девушками и получить хотя бы улыбку, парни всё время мельтешили перед ними и вид Ричарда с рукой на эфесе шпаги их ничуть не устрашил. Приходилось признать, что ситуация уже перестала быть забавной и Дикон занервничал. Хуан, оставаясь позади процессии, что-то гаркнул, подошедшему слишком близко наглецу, Дикон непроизвольно обернулся и в этот момент, один из матросов решился действовать.
Видимо, самый храбрый из всех, парень, под одобрительные возгласы своих товарищей подбежал к одной из девушек, что-то прокричав ей. Дора Сандра попыталась загородить ему дорогу, но заметив её маневр кэналлиец, уже не церемонясь, просто сорвал ленту с платья девушки и кинулся бежать. Даже не успев понять, что делает, Ричард ринулся следом, зная, что поступает правильно. Лента, конечно, была мелочью, однако брать то, что тебе не предлагали слишком уж невежливо. Да и девушка не выглядела довольной, скорее растерянной и расстроенной из-за испорченного платья. Ричард успел отметить все эти детали очень быстро, пока проталкивался сквозь толпу вслед за убегающим нахалом. Эффект толчеи создавали его дружки, чтобы дать ему возможность сбежать, но они быстро переменили свои намерения, когда Дикон хлестнул одного из них по руке шпагой. Матросы тут же расступились и, не ожидавший предательства друзей, кэналлиец оказался перед Диком, совершенно беспомощным. Так что Ричарду оставалось только подойти к наглецу и, вырвав у него трофей, оттолкнуть его унизительным тычком в грудь. Использовать шпагу было бы слишком большой честью для него.
Девушка смутилась, когда Ричард подал ей ленту, а дора Сандра коротко кивнула, но и это уже можно было считать признаком высочайшего одобрения. Прочие собравшиеся, поняли, наконец, с кем имеют дело и стали вести себя скромнее, хотя бы перестали мешаться на пути, пусть и продолжали смотреть на девушек.
- Жаль, вам придется снова пасть в глазах моей дуэньи, - неизвестным способом Чонита неожиданно оказалась рядом с Ричардом и подхватила его под руку.
- Но как?..
- Тссс, - Чон приложила палец к губам и взглядом указала на дверь трактира. В узком проходе образовался затор, дору Сандру пропустили вперед, и она уже стояла внутри, откуда не могла видеть всех своих подопечных, к тому же в дверях остановился Хуан. Он подмигнул Ричарду, когда заметил, что тот на него смотрит.
- Я должна вам кое-что показать. Идем.
- Но как же…
- Если вы не заметили, дора Сандра не слишком быстро бегает, мы всё равно её обгоним, — у Ричарда на языке вертелось множество вопросов и предостережений, однако он, покорно, следовал за Чонитой сквозь толпу. К счастью она, хоть и была красива, не привлекала так много внимания. Тем более, окружающие явно учли тот факт, что она держит Дикона за руку.

[December Offspring]

Они добрались до лошадей и кареты. Чонита встала возле них и посмотрела на Ричарда, как будто оценивая его.
- Вы очень смутитесь, если я сяду на Сону впереди вас, а, герцог? – раньше её «герцог» звучало для него так же издевательски, как обращение Алвы «юноша», теперь же он не чувствовал обиды. Возможно, потому что сменился и тон. Что же касалось её просьбы…
- Но мы можем и пройтись пешком, - правильно расценив его задумчивость, предложила Чонита. Ричард подумал о её теплом боке, который будет вздыматься и опадать возле его живота и как… впрочем, грудь она прикроет мантильей.
- Сона боевая лошадь, так что, ей будет не тяжело, - промямлил Дикон, коря себя за дрожащий голос. Чонита уже готова была хихикнуть, однако передумала, позволив Ричарду помочь ей забраться в седло. Ему пришлось приобнять её, чтобы взять поводья и не дать даме свалиться. Какое-то время они ехали в молчании, неестественно выпрямившись каждый на своем месте. Ричард в седле, Чон – рядом на спине у лошади. Потом, ей как будто надоело, и Чонита привалилась плечом к груди Дика. Он вдохнул, и какое-то время не мог выдохнуть. Сердце колотилось, руки вспотели, а запах апельсинового масла щекотал ему ноздри, дразня внутри Ричарда какого-то зверя, о существовании которого он раньше не подозревал.
- Спасибо за ленту, - наверняка заметив его состояние, сказала Чон и убрала со лба непослушную прядку.
- Она же была не ваша, - проскрипел Дикон в ответ, с трудом справляясь с непослушным языком.
- Всё равно. Хорошо, что вы понимаете как это унизительно для девушки. Она может подарить мужчине свою ленту в знак расположения, но это должно быть добровольно.
- Да, я это понял, - постепенно его сердце успокоилось , а запах масла уже не казался таким дразнящим. В конце концов, он же просто не хочет, чтобы Чонита упала с лошади, решил Дикон и крепче обхватил её талию левой рукой. Чон не возразила, а только заерзала, устраиваясь поудобнее.
- Поезжайте к вон тем холмам, видите? – возвышенности едва виднелись даже над такими низкими домами, как в этом, более бедном, квартале города. Холмами их можно было назвать только, чтобы им польстить, но определить направления всё-таки помогали.
- Я обещала рассказать вам о четырех ветрах, помните? – она подняла на него взгляд и Дикон снова замер. Он видел синеву её глаз уже не раз, однако так близко она, словно заполняли собой весь его мир, распахивались как небо из сна. А этот сон был жутким и приятным для него одновременно. Ричард скользнул взглядом мимо лица Чониты, посмотрел на платье, украшенное лентами сбоку и по подолу. Оно было, как всегда, яркое и безвкусное, но её наряды перестали раздражать его уже давно. Сейчас он думал только о том,как бы одна из лент, например, ярко-алая, смотрелась на рукаве его черно-синего колета. Наверное, не очень красиво. Так что и мечтать об этом нечего, решил для себя Ричард и сосредоточился на дороге.
- Но всё же куда мы едем? – Дикон огляделся. Дорога вывела их из города и начала подниматься на небольшой пригорок, почти незаметныйиздалека.
- Хочу вам показать одно место, нужно подняться на эту возвышенность и обогнуть левый холм, - Чонита указала нужное направление кивком головы, и черная пружина непослушного локона снова упала ей на лоб. Ругнувшись себе под нос, она убрала прядь за ухо. Ричарду этот момент показался подходящим, чтобы спросить:
— Дора Сандра вас очень ругала? — Дикон хотел задать совсем другой вопрос, просто, решил начать издалека.
— Она постоянно ругается, а я не слушаю, но мы скучали без вашего общества, — пусть она и сказала «мы» вместо «я» Дикон всё же чувствовал себя не лучше, выпавшего из седла всадника. Так что какое-то время не мог говорить, Чонита же, очевидно, наслаждалась его растерянностью.
— А в тот вечер, то есть, надеюсь, я не проявил бестактность когда… — снова он начала запинаться и мямлить, смущенный её кошачьей улыбкой, поэтому не мог нормально закончить фразу.
— Всё в порядке, мне не следовало устраивать истерику, — теперь в голосе Чон звучал холод, наверное, ей было неприятно вспоминать события того вечера и она не хотела о них говорить. Однако Ричарда слишком интересовал вопрос о её матери. Он думал об этом всю неделю, рассматривая ситуацию под разными углами. По всему выходило, что Чон знает свою мать. Значит, она не подкинула девочку на порог и сбежала. А это могло означать, что мать Чон не какая-нибудь крестьянка или подавальщица. Возможно, она благородного происхождения и их семьи просто скрыли ребенка. Хотя оставалось неясным, почему бы Алве просто не жениться. Но всё же, если есть хоть малейшая возможность… Ричард не рисковал закончить эту мысль, пока не выяснит всё до конца. Он уже открыл рот, чтобы продолжить расспросы, когда Чон опередила его, воспользовавшись, затянувшейся паузой:
- А я могу задать вам вопрос? – Ричарду почему-то хотелось, чтобы она назвала его «герцог». Это слово вдруг стало крайне важным, как будто ласкающей рукой скользящим по позвоночнику, шее и затылку. Однако она ничего не добавила, и ему пришлось ответить:
- Конечно, - Чон поправила съехавшую на сторону мантилью.
- Почему у вас нет ничьей ленты? Вы разве не обзавелись дамой при дворе? – образ Катари, её лица, будто подсвеченного изнутри и больших светлых глаз, вспыхнул перед мысленным взором Дикона. На миг его опалило жаром и вдруг всё пропало. Не было даже легкого сердцебиения. Ему ведь никогда не приходило в голову ничего попросить у дамы своего сердца.
- Я не просил у неё ленты, - честно признался Дикон. По прошествии времени, все разговоры с королевой в саду, вдруг начали казаться ему фальшивыми, как разыгранная мистрия. Наверное, в глубине души, он всегда это понимал, как и то, что не получил бы не только ленту, но ничего вообще.
- Почему? – тень от ресниц затрепетала на скулах Чон, она смотрела искоса, чуть сощурившись, и словно не верила ему. Он почувствовал, что не может соврать:
- Не знаю, просто не пришло в голову, — отмахнулся Ричард, а про себя подумал, что, наверное, ему просто нужна женщина, которая будет содрогаться от рыданий в его объятиях, потому что больше никто в мире не может её утешить. У такой он бы сразу попросил ленту, а, может быть, и руку.
- Хорошо, - улыбнулась Чон и за этой фразой Дикон безошибочно угадал издевку, он весь внутренне подобрался, готовясь принять удар, порадовавшись, что благодаря Алве уже научился замечать такие вещи.
- А то я подумала, что Вы, как настоящий наглец, выпросили у своей дамы рубашку, - Ричард почувствовал, что краснеет. Вот уж к чему он точно не был готов. Подумать только: рубашка! Нет, лучше о таких вещах не думать. Тем не менее, под хитрым взглядом Чон, словно нашептывающим ему неправильные мысли, они сами собой лезли в голову. Ричард тут же подумал: носят ли кэналлийки нижние рубашки? Наверное, но абсолютной уверенности у него не было. Бессознательно он погладил талию Чониты, оказавшуюся под рукой и девушка тут же засмеялась.
- Ну, на мою рубашку вы обещали не претендовать, насколько я помню.
- О, я… я не собирался, просить вас ни о чем таком, - теперь он уже не смущался, а только злился на её бестактность. Раньше Чонита не позволяла себе такого фривольного тона, была в её манерах некая развязность, но такие интимные намеки – это уж слишком.
- Правильно, в Кэналлоа на рубашку возлюбленной может претендовать только очень хороший любовник.
- А с чего вы взяли, что я?.. – Дикон запнулся, заметив, как её брови и уголки губ поползли вверх. Она всегда пыталась спровоцировать его на подобные глупые реплики, а сейчас просто превзошла себя, словно нарочно пыталась разрушить воспоминание о своей ранимости и хрупкости в тот злосчастный вечер.
- Думаю, не стоит продолжать этот разговор, - собрав всё возможное достоинство, сказал Ричард , специально представив себе Чон, плачущей и расстроенной.
- Да, ещё не хватало мне узреть, так сказать, доказательства, - хмыкнула она и спрыгнула с лошади. Дикон встревожился, хоть Сона шла небыстро, и спешиться с неё не составляло труда. Однако его волнение было напрасным, Чон обладала кошачьей грацией, наравне с улыбкой и характером, поэтому опустилась на землю так же легко, как если бы спрыгнула с подножки кареты.
- Мы приехали, - сказала она просто.
Интересно, какие именно доказательства он мог бы предоставить? – подумал Ричард. Неужели она имела в виду что-то действительно неприличное? Дикон посмотрел на то, как Чон с легкостью перескакивает с камня на камень, поднимаясь к какой-то свободной площадке, чуть выше по холму. Платье обтягивало её фигуру, ничего не скрывая, только у ног становилось свободнее, хотя чтобы прыгать по скалам, ей пришлось задрать юбку. Среди складок яркой материи мелькали её тонкие лодыжки и трогательно-выпирающие косточки на щиколотках. Ричард сглотнул. Нет, что бы она ни имела ввиду, он обещал монсеньору. Чон, тем временем, обернувшись, помахала ему рукой, предлагая следовать за ней.

[December Offspring]

Камни здесь были устойчивыми, большими и без острых углов, так что подъем прошел быстро и легко. Ричард ожидал, что Чонита пройдет вперед, но она ждала его у последнего выступа, словно хозяйка, встречающая гостя на пороге. При этом она так ничего и не сказала, и не объяснила, даже когда Дикон ступил на круглую площадку и начал осматриваться самостоятельно. Ровная поверхность явно была делом рук не природы, а человека, эту догадку подтверждала и вырубленная в скале ниша и то, что в ней размещалось.
Там, в глубине, повторяя полукруг задней стенки, стояли четыре статуи, пятую же, выдвинув из общего ряда, установили перед ними. Вместе эта группа напоминала небольшой отряд, готовый двинуться в путь по команде предводителя. Отчего-то оробев, Ричард оглянулся на Чон, но она сделала ему знак рукой, предлагая рассмотреть статуи поближе. Вблизи, Дикон, наконец, увидел, что это изображения юношей с крыльями, выполненные так искусно, что они казалось, вот-вот сорвутся с постаментов и улетят. Может быть, их удерживал лишь предводитель, лишенный крыльев, хотя и без них он выглядел достаточно внушительно. Выше остальных он всей своей позой выражал стремление к цели, взгляд был направлен вдаль, а левая рука как будто готовилась метнуться вперед и схватить добычу.
- Что это? – обходя центральную статую, выдохнул Ричард, он боролся с искушением потрогать её за ногу, чтобы проверить действительно ли под пальцами окажется холодный мрамор.
- Это четыре ветра, - Чон рукой обвела полукруг существ с крыльями, - Южный, Западный, Восточный и Северный, - теперь Дик заметил, что все они разные. Южный ветер был тонким и самым хрупким, он изгибался, расправив крылья, готовый сорвать с места и полететь. Западный был крупней и серьезней. Восточный – потягивался, как будто ото сна, в нем чувствовалась нежность раннего утра. Северный же и вовсе хмурился, втягивая голову в плечи и сжимая кулаки, как готовый к бою драчун.
- Считается, что каждому из них соответствует своё время года, и они сменяют друг друга, как Изломы, - продолжала Чон, - для моряков ветер имеет особое значение, наверное, поэтому это святилище так и не тронули, даже после прихода Эсператизма.
- Кэналлийцы вообще не слишком почитают церковь, насколько я знаю, - улыбнулся Ричард, намекая, что вовсе не подозревает их в демонопоклонничестве, но Чон осталась серьезной.
- Кэналлийцы знают, чего забывать не следует. Кто бы ни правил нами, кто бы с нами ни воевал, какая бы ни была мода – есть то, что останется всегда, - пораженный этой отповедью Ричард вернулся к статуям, чувствуя, что ему нечего сказать.
- В тот раз, на Весенний Излом, дора Сандра хотела сказать, что приход закатных тварей связан с временем года. Они бушуют в Кэналлоа осенью и зимой, а на весну и лето убираются восвояси.
- А это Анэм? – не слишком вежливо, пропустив её слова, спросил Дикон.
- Да, он самый главный, - Ричард в задумчивости проследил направление, куда был устремлен взгляд Анэма. Если убрать возвышенность, получалось, что он смотрит прямо на замок.
- Как давно это здесь?
- Статуи перенесли из старого храма, раньше он стоял… - Чон замолчала.
- На месте замка? – предположил Дикон, и она кивнула как-то нехотя, морщась от его излишней догадливости. Ричарду вдруг показалось, что хмурый Северный ветер смотрит прямо на него. Этому не было никакого логического объяснения, и всё же он предпочел отойти в сторону, фактически спрятавшись за статуей Анэма.
- И каким же способом их почитают моряки? – спросил Ричард, стараясь не смотреть в сторону ниши, он вдруг начал нервничать в присутствии этих будто бы живых скульптур.
- Просто приходят сюда. Никаких ритуалов с убиением девственниц, - Дикон кивнул, задумавшись о силе древней веры и традиций.
- А в Надоре раньше приковывали наследника к скале, и оставляли так на целую ночь, правда, теперь уже так не делают, - зачем-то сказал он и посмотрел на Чониту. Она оказалась неожиданно близко от него. Стояла, опершись рукой на правую ступню Анэма, и смотрела, наклонив голову. Уже не первый раз за последнее время Ричард почувствовал, как в нем поднимается что-то дикое и безобразное, необузданная сила, толкающая его вперед. Он не знал что это такое, но был уверен, что оно связано с Чонитой. С её большими, синими глазами, похожими на отражение неба в чистой воде, с телом обтянутым ужасным платьем, с воспоминанием о его тепле под самым боком. Эта сила была связана с желанием чувствовать Чон целиком. Оно было беспощадным и разрушительным. Наверное, заметив в нем какую-то перемену, Чонита вдруг отошла от Ричарда на пару шагов.
- Лучше нам уже вернуться в замок, - сказала она, и её голос едва заметно дрожал.
- Нет! - встрепенулся Дикон, шагнув к ней. Чонита застыла и вся напряглась, словно готовясь развернуться и побежать не оглядываясь. Ричард, конечно, подумал, что ведет себя сейчас не лучше наглецов у трактира, однако ему казалось, что любая слабина, мягкость его тона могли сорвать Чониту и понести по дороге, как легкий листик на ветру. Дик шагнул к девушке, готовый грубо схватить её и прижать к себе и только ощущение неминуемой катастрофы, удерживало его на краю этой пропасти. Он знал: одно касание и их уже неминуемо притянет друг к другу, они слипнутся и перемешаются подобно восковым комочкам. Так что, пережив короткий миг борьбы с собой, Ричард отступил, опустив руки, вскинутые, чтобы схватить Чониту и покорно произнес:
- Да, давайте вернемся.

[December Offspring]

На дороге их встретил ветер. Он дул не с моря, а непонятно откуда, постоянно меняя направление. Он мощными вдохами нес пыль перед собой, поднимая её над дорогой, как партнер в танце подхватывает девушку и кружит над головой. В Талиге никогда ничего подобного не делали, но в Кэналлоа Ричард видел это уже не раз. Частички пыли пахли чем-то сладким и пряным, как перетертые пряности. На какое-то время облако вдруг закружилось вокруг них, потом исчезло, ветер стал нормально дуть с моря, неся запах соли и водорослей. Дикон встряхнул головой и глубоко вдохнул.
- Странный тут ветер, — пробормотал он скорее для себя.
- Ты ему нравишься, — почти прошептала Чон и убрала прядь со лба Ричарда, задержав палец у него за ухом.
- Кому? – борясь с желаниемсхватить её за запястье, спросил Дикон.
- Ветру, - засмеялась Чон и полулегла на шею Соны, обняв её двумя руками. Теперь она совсем не нуждалась в поддержке Ричарда. Ведь могла бы так устроиться с самого начала, но почему-то не стала. Дикон дернул поводья, останавливая лошадь. Почему? Почему, она не отстранилась раньше? И почему отстранилась теперь? Ему казалось, что он не сможет вернуться в замок пока не выяснит всё до конца. Чонита обернулась к нему, удивленная остановкой.
- В чем дело?
- Я не могу, мне нужно… иначе, - Дикон знал, что сейчас его лицо приняло то самое дурацкое выражение. Однажды он заметил его во время очередного разговора с Чонитой. В блестящем пузатом боку серебряного кувшина появилось чья-то несчастная физиономия. Ричард чуть не сгорел со стыда, когда понял, что это лицо – с бровями домиком сдвинувшимися на лбу до маленькой морщинки между ними, - его собственное. Как будто он о чем-то умолял, как пес, ждущий вкусного кусочка с хозяйского стола.
- Нам нужно ехать, - Чон упрямо мотнула головой. С её лицом тоже творилось нечто несуразное, она смотрела умоляюще, но просила, словно не о том, чтобы ехать дальше.
- Да нам нужно, - Ричард подался вперед, забыв, что сидит в седле. Она казалась ему такой близкой и при этом хрупкой, как светящиеся водные брызги — красиво, но не удастся ни схватить, ни задержать от падения.Ему было нужно, нужно что-то сделать прямо сейчас.
- Поехали, Рикардо, - её рука легла Ричарду на плечо, показавшись тяжелой и горячей. Она толкала его в пропасть чего-то безобразно неприличного и приятного. Он закусил губу до крови, надеясь болью привести себя в чувство. Кровь текла по подбородку, но легче не становилось. Ричард дернулся назад, спасаясь от подступившей к его ногам бездны, а Чонита вдруг тяжело вздохнула и сама перехватила поводья, послав Сону дальше по дороге. Ричард опомнился лишь у замка, забрал поводья у Чон и нахмурился. Он совсем перестал понимать, что происходит.
К счастью, во дворе их никто не встретил, только конюх приняв Сону, изредка поглядывая на гостя и дориту, начал чистить лошадь.
Чон, снова спешившись самостоятельно, теперь стояла на пороге конюшни, дожидаясь возившегося Ричарда. Он сделал несколько шагов ей навстречу и замер, как пулей пораженный её взглядом. В нем больше не было и намека на теплое летнее небо, это были осколки льдинок. Он задохнулся, как будто в морозный день набрал в грудь слишком много холодного воздуха.
- Я хочу сказать тебе одно, чтобы ты знал: каким бы ни было твоё решение, ты трусишь. А трусы никогда не бывают счастливыми, - Дикон не заметил, как оказался рядом с ней. Будь она мужчиной, уже была бы вызвана на дуэль, однако что он может сделать девушке? Да ещё такой, которая сама словно хлесткая веточка: оттянешь, пытаясь сломать, получишь удар по лицу.
- Вы, кажется, назвали меня трусом? – он чувствовал её глубокое дыхание на своем подбородке, придвинулся так близко, что её грудь, вздымающаяся под платьем, касалась его груди.
- Не кажется, - Чонита ведь была права. Ему хотелось бежать. Страшная сила толкала его в спину, подгоняя вперед и единственный способ спастись от чего-то по-настоящему страшного это бежать быстрее него.
- И ничто не заставит вас передумать? – он не мог противостоять этому движению вперед, голова сама склонялась к Чон, которая была чуть ниже него и вдруг начала казаться такой нежно-хрупкой.
- Может, кое-что и заставит, - тоже придвигаясь к нему, шепнула Чонита. Нет! – подумал Дикон, отстраняясь. Пусть ветер вьется вокруг скалы, что он может ей сделать? Он мягко отодвинул Чон в сторону и быстро, однако не слишком спеша, пошел прочь.
Ричард хорошо знал этот путь. Когда-то показавшийся ему таким сложным, замок вдруг превратился в череду ясных и простых переходов. Всего-то пару раз свернуть и подняться по лестницам. Вокруг него поднимались небольшие ураганы, колыхались занавески и хлопали ставни, но он этого не замечал. Дикон пробирался к кабинету монсеньора, как решительный воин в самую гущу битвы.
Алва был у себя. Хотя неизвестно что стал бы Ричард делать, не окажись его в кабинете. Рокэ сидел у камина и читал какую-то книгу. Просто, расслабленно вытянулся на ковре из очень дорогой шкуры черного льва и читал, как человек, не имеющий ни одной заботы в этом мире. Пораженный его обыденной позой, Дикон растерял всю свою уверенность и просто стоял на пороге. Алва продолжал читать, наверное, так увлекшись повествованием, что не услышал шагов оруженосца.
- Монсеньор, могу я выезжать из замка один? – собравшись с силами, выпалил Дикон слишком громко для тихой комнаты. Монсеньор даже не вздрогнул, он поднял голову от книги, глядя на оруженосца с искренним недоумением.
- Мне казалось, вам нравится компания Чониты? Даже слишком, – Ричард сжал кулаки, вовсе не потому, что хотел сдержать ярость, это было инстинктивное действие, от напряжения которое уже давно поселилось в нем. Да, Чонита была красивой, от её смеха всё тело Дика гудело как своды пещеры, отражающие громкий звук, каждый раз, когда она начинала танцевать, юноша задыхался от необъяснимого чувства, похожего на резкий удар об землю. Дикон хотел её видеть, слушать её, утешать, когда она заплачет, он хотел прикасаться к её коже: слегка шершавой и всегда теплой, будто она носила внутри себя солнце. Ему нравилась компания Чониты и именно это ему не нравилось. Он не хотел быть с нею, не хотел называть чувство которое к ней испытывал, даже мысленно.
- Можно я уеду домой? – севшим голосом спросил Ричард, чувствуя, как к глазам подступают слезы, то ли ярости, то ли жалости к самому себе.
- Если вам так надоело Алвасете, можете составить мне компанию, — дернул плечом Алва, — я собираюсь посетить дальние виноградники и каменоломни в нескольких днях пути.
- Да, монсеньор, я очень хочу съездить, - не раздумывая, согласился Дик, однако напряжение, поселившееся в его теле, так и не исчезло. Напротив, он вспомнил, что как бы ни были сильны скалы, со временем ветер сточит их очертания по своему усмотрению.

[December Offspring]

Как он и предполагал, дорога не улучшила его настроения. Дикону казалось, что за его спиной что-то сгущается. Он чувствовал, как ветер поднимает волосы на его затылке и, обхватив шею, ледяными пальцами тянет его назад. Обернувшись, Дикон понял, что ощущения не так уж сильно его обманывали. В той стороне, где в двух днях перехода осталось Алвасете, сгущались тучи. А он снова и снова оглядывался в тревоге и сомнениях, стоило ли оставлять там одних женщин? Конечно, Алва оставил в замке большую часть своих кэналлийцев, да и кое-кого из прислуги, но смогут ли они защитить девушек? Чониту? Наверное, заметив его ерзанья в седле, Алва спросил:
- Что с вами такое, юноша? Не терплю, беспокойств в дороге.
- Я просто… - Ричарду не хотелось выглядеть нервным юнцом, не умеющим обуздать свои страхи, но ведь здесь у него были основания. Он сам видел и лично убил Закатную тварь, так что имел право нервничать.
- Я волнуюсь за тех кто в замке, там, как будто что-то не так, - выдав эту путанную речь, Дикон посмотрел на Рокэ, отмечая в нем нечто странное. Монсеньор как будто волновался и вместе с тем, собирался расхохотаться. Наконец, выбрав, он запрокинул голову и долго смеялся, не в силах справиться с собой.
- Юноша, - немного успокоившись, произнес Алва, - не стоит видеть то, чего нет. Просто собирается гроза, в Кэналлоа это нередкое явление. Особенно весной и летом.
- Грозы? – Ричард посмотрел на огромную тучу, такую черную, что она напоминала поднявшееся облако каминной золы. Такого цвета он никогда в жизни не видел, ему казалось, что так просто не бывает. Да ещё эта форма. Туча, расползаясь равномерным пятном, слилась с четырьмя облаками поменьше и они, не до конца соединившись с ней, тянулись вперед и делали её похожей на звериную лапу. Но в самом центре тучи действительно сверкали молнии. Может быть, всё и вправду не так плохо, как ему кажется? Просто он устал от жары и снов, которые приходили к нему сквозь густую пелену жары.
Ему снилась Чонита. В той самой рубашке, которая была на ней в ночь нападения Закатных тварей. Он и не думал, что так хорошо рассмотрел её тело, чтобы вспоминать его в таких подробностях. Его фарфоровая белизна сияла сквозь тонкую ткань и контрастировала с плащом распущенных черных волос, вившихся кольцами почти до самого пола. И ещё маленький треугольник волос темнел между её ног. Дикон не думал, что дело в самой Чон. Просто он уже давно не был с женщиной. Известно, что мужчинам это необходимо, это не будет предательством по отношению к Катари. Некоторые рыцари давали обет целомудрия ради своих возлюбленных, но он-то пока не давал. Судя по этим снам, вряд ли Ричард был готов к такому обету.
Они продвигались вглубь полуострова, удаляясь от моря. Местность здесь снова начала превращаться в горы, но не в те сухие и пустынные, которые им попадались на севере Кэналлоа. Здесь были скорее холмы, на чьих склонах расположились виноградники, где потом изготавливали знаменитое вино. Алва встречался с работниками, сам ходил проверять лозы и рассказывал Дикону о разновидностях винограда и особенностях его выращивания. Ричард и не надеялся, что монсеньор будет его чему-то учить, он сам всегда отрицал всякое желание давать советы, пока однажды за ужином Алва не начал очень странный разговор, как раз когда они пробовали очередные вина прошлогоднего сбора:
- Напрасно считают, будто виноград можно выращивать только на юге. На севере будет сложнее его содержать, зато вино из перемерзшего винограда получается очень интересное. У нас, в самых холодных областях принято даже оставлять какой-то виноград несобранным до наступления первых холодов. Но всё равно не то. Давно хотел попробовать северную лозу, - Дикон смотрел на Алву, стараясь не только не моргать, он даже не дышал. Это было так странно, что могло оказаться сном или наваждением, вроде того, которое случилось с ним ещё по дороге в Алвасете. Монсеньор же, тем временем, продолжал:
- В Надоре же есть какое-то вино, верно? – нет, Ричарду не показалось: Алва намекал, что хочет выкупить у него землю. Ну, это хотя бы было понятнее. Дикон мотнул головой:
- Я не продам вам землю, - Алва даже поперхнулся, после чего брезгливо отставил бокал в сторону. Его тут же заменили, а монсеньор сказал:
- Окделл, вы думаете о людях хуже, чем они есть. Это при том, заметьте, что думать обо мне и так хуже некуда, - Ричард заморгал.
- Я хотел сказать, что если вы интересуетесь виноделием, я могу посоветовать людей, которые готовы заняться им на Севере. Вы могли бы иметь неплохой доход с такого вина, как минимум за счет его редкости, - раньше Алва никогда не объяснял ему свои поступки так подробно. Он вообще редко утруждал себя объяснениями, бросал лишь небрежные высказывания или открыто грубил, но объяснять вот так, Дикон запнулся на этой мысли. Так по-отечески. Спокойно и с расстановкой. Наверное, его странный тон, усталость и, конечно же, выпитое вино, поспособствовали тому, что Ричард, вместо нормального ответа, без всяких экивоков, высказал давно мучавшее его пожелание:
- Монсеньор, мне нужно к дамам, - теперь настала очередь Алвы растерянно моргать, зрелище было таким забавным, что Дикон чуть не рассмеялся, но почел за лучшее потерпеть. Момент был ответственный.
- Вам нужны деньги? – как будто ища, куда поставить ногу на зыбкой почве, осторожно предположил монсеньор.
- Да, - признался Ричард, - но ещё… я не знаю, как мне… сходите со мной, — решив не выкручиваться, сказал Дикон напрямик. Он действительно не знал, куда ему идти за такими потребностями, хотя порой казалось всё довольно просто. Девушки обращали на Ричарда внимание, улыбались и махали ему прямо из окон своих домов или на улицах. Они кричали ему вслед что-то, вероятно, приятное, но он их не понимал. И не знал, как ему действовать, чтобы получить не только улыбку.
- Ну, знаете ли, Окделл, никогда не думал, что вы хорошая компания для похода к дамам. Но раз так, может быть, будет интересно, - Ричард облегченно вздохнул, кажется, Алва согласился. Он уже очень устал от жутких и одновременно приятных снов, которые видел по ночам.
- Придется потерпеть несколько дней, —Алва явно обрадовался, что причина нервозности оруженосца объяснилась так легко, и теперь перешел на деловой тон:
- После виноградников мы снова отправимся к берегу, там у меня каменоломни, где добывают драгоценные камни.
- Но?..
- И дамы, разумеется, надежные как, - монсеньор ухмыльнулся, - скалы. Не желаю, чтобы вы по неопытности подхватили какую-нибудь заразу.
- Значит, решено, - произнес Дикон, сам уловив в своем голосе нотку обреченности. Ветер, словно вторя его растерянности, завыл за окнами дома и всю ночь тоскливо гудел в каминной трубе.

[December Offspring]

Когда они добрались до упомянутого Алвой городка, тучи, наконец, разразились грозой. Ливня не было, зато молнии в беспорядке сверкали на небосклоне, носясь по нему как переполошенные дети. Воздух сгустился до состояния вязкого супа, он лип к лицу и, забравшись в горло через ноздри, словно душил изнутри. Лошади с трудом разрезали жаркую мглу, сгустившуюся вокруг. Небо нависло так низко, совсем немного не хватало, чтобы касаться затылков путешественников. Однако хуже всего была тишина, когда сверкала очередная молния, но не раздавался громовой раскат, Дику казалось, что он оглох и не слышит звука. Тем не менее, оглянувшись на монсеньора Ричард увидел как тот улыбается. Заметив удивление Дикона, Алва улыбнулся ещё шире, соблаговолив пояснить:
- Скоро лето, - Ричард не очень понимал его радость. Сам он всегда не слишком радовался лету. В Надоре оно было коротким, с запахами горьких горных трав и порывистыми ливнями, на его взгляд, радоваться тут было нечему. А Кэналлоа нравилось ему и весной, Дикон думал, что природе уже некуда распускаться, а жаре увеличиваться.
- Стихнут шторма, и можно будет выходить в море, - Алва даже жмурился от удовольствия. Ричард никогда не видел его настолько спокойным и довольным всем на свете. Сам он всё ещё был напряжен, хотя надеялся вдали от Алвасете расслабиться и больше не думать о Чон и том, что ему всё равно никогда не сделать. Он знал на каком месте стоят бастарды, а на каком герцоги, но всё равно никогда не позволил бы себе оскорбить Чониту. Разница в положении перестала его волновать уже давно, однако он никогда не сделал бы Чон предложение и слишком уважал её, чтобы просить о близости без всяких обещаний. Да, и вообще не может быть, чтобы он возжелал именно её. В мире много женщин, надо только поскорее забыться с ними и ни о чем не думать.
- Так мы поедем к дамам? – встрепенулся Ричард в седле. Алва посмотрел на него, вскинув брови, а потом его лицо быстро сменило выражение, и он улыбнулся понимающе.
- В вас наконец-то проснулась здоровая тяга к противоположному полу. Честно говоря, я уж начал опасаться, не ударились ли вы в целомудрие. Совсем не та добродетель, которую хотелось бы видеть в оруженосце. Особенно в моем, - Алва сделал ударение на последнем слове и посмотрел на Дикона, наверное, проверяя, понял ли он намек. Ричард улыбнулся ему. Улыбка вышла бессильной, бесцветной, будто расплавленной в этой жуткой духоте.
- Едем сейчас же, я уже послал им весточку, так что нас ждут, - Хуану и немногочисленной свите, монсеньор отдал какие-то распоряжения на кэналлийском, а сам повернул вглубь узких улочек, которые ступенями спускались к какой-то единой цели. Когда они добрались до нужного дома, Ричард увидел эту точку:все местные дороги спускались к морю. Наверное, с берега открывался чудесный вид, но здесь между аккуратными домиками, блестела лишь небольшая полоска.
- Если к утру тучи разойдутся, с берега можно будет рассмотреть Алвасете, - зачем-то сказал Алва и постучал в дверь.
Потом, Дику показалось, что открылась не только дверь, а сам дом распахнулся навстречу монсеньору и его оруженосцу. В основном такое впечатление создавалось из-за бесконечных выражений восторга, которыми их осыпали местные обитательницы. Девушек было три. Каждая чуть старше другой, они были похожимежду собой, но не настолько неотличимыми друг от друга, как компаньонки Чониты. Наверное, сестры, все не обремененные замужеством, как сказал ему Алва, и очень свободного нрава. Всё это Ричард смог оценить в первый же момент пребывания в их доме: каждая потребовала от гостя поцелуя и совсем не в щеку. Поначалу девушки не уделяли Дику никакого внимания, в основном обхаживая Алву, но вот самая молоденькая оглянулась на него и что-то сказала. По интонации это было похоже на вопрос, монсеньор ответил за него.
- Она просто спросила, кто вы, - пояснил Алва на талиг и вернулся к беседе сразу с двумя сестрами, опустившимися ему на колени. Ричард понял, что ему досталась самая молоденькая из них. Девушка была черноглазая, с чуть грустным взглядом дополнительно подчеркнутым её пушистыми ресницами. Она явно стеснялась и казалась совсем девочкой по сравнению со своими бойкими сестрами. Дикон на пробу приобнял её за талию и она сразу захихикала, но не попыталась отстраниться. Ему, честно сказать, уже не терпелось перейти к тому, за чем он сюда пришел. За последний ночи сны совсем его измотали, и хотелось просто получить разрядку и покой. Наудачу Ричард скользнул рукой к груди девушки. Она идеально поместилась в ладони, наполнив руку ощущением приятной тяжести. Сравнить Дику было особенно не с чем, хотя у Марианны точно была больше, эта грудь ему тоже нравилась. Девушка не сопротивлялась, и Ричард сжал пальцы чуть сильнее, проверяя границу своих возможностей. Она ойкнула и захихикала, что он счел достаточно благоприятным признаком, чтобы поцеловать девушку в шею. Она не пользовалась маслами и пахла мукой и молоком, но этот запах, пусть откровенно деревенский, совсем не отвращал Дика. Тем не менее, ему пришлось остановиться, когда Алва заявил, что не годится так торопиться с дамами, когда вся ночь впереди.
Девушки приготовили ужин и отправились накрывать на стол. Ричарду пришлось с сожалением выпустить свою добычу из объятий. Помогла ему лишь мысль о том, что он рано или поздно захочет есть, и лучше подкрепиться сейчас, чем потом голодать. Алва смотрел на него с удивлением, как будто видел в первый раз. Впрочем, так оно и было – Дикон никогда себя так не вел.
- Признаться, вы не устаете меня удивлять, - Ричард ожидал, что монсеньор прибавит к этому «юноша», но он очевидно сдержался.
- Разве мужчины не хотят женщин? — не желая продолжать этот разговор, Дик сказал это нарочито безразличным тоном.
- Верно, но вы себя так ведете впервые. Впрочем, я не утверждаю, что мне не нравится. Может из вас ещё выйдет толк.
- Думаете, я научусь улыбаться? – Алва замер на пару мгновений, не зная, что сказать. Будь на его месте кто-то другой, Ричард бы сказал, что он похож нарастерянного ребенка, только у монсеньора даже такие выражения получались очень естественными. К тому же, позже он рассмеялся своим обычным смехом:
- Возможно, хотя это куда сложнее, чем вам кажется, - они помолчали, слушая, как возятся у стола женщины и потягивая вино. За окнами по-прежнему сверкали молнии, их вспышки отражались в воде и резкие блики летели во все стороны как искры из-под молота кузнеца.
- Вам нравится Долорес?
- Да, - насторожившись, ответил Дикон.
- Не обидитесь, если вам достанется только она?
- Нет, это неважно, - Алва усмехнулся.
- Хорошо, - снова молчание.
- Монсеньор?
- Да?
- А она не… не, - теперь Ричард снова вел себя как совершенно обычный Ричард Окделл и Алва, заметив это, улыбнулся. Только это не была злая кошачья усмешка, как обычно, в его улыбке промелькнула какая-то теплота.
- Нет, могу вас уверить. Так же не терплю девственниц, - для Дика проблема заключалась больше в его неопытности, чем в её. Он открыл рот, чтобы объяснить это монсеньору, но не успел. Их пригласили к столу, а затем грянул гром.
Он был как долго сдерживаемый рык. Медленно накатывал из черной глотки грозовых туч, а потом разразился одним мощным ударом. Огромная молния, ветвистая как оленьи рога, распустилась над бесконечной гладью моря и погасла, а новый рык снова начал нарастать где-то вдалеке. По крайней мере, этот грохот избавил от необходимости разговаривать за ужином. Дикон несколько раз протягивал Долорес угощение, подцепленное на вилку, и она благодарно принимала его неловкие ухаживания, под хихиканье сестер. Ричарда, несмотря ни на что, радовало, что девушка тоже не возражает против его компании и даже не пытается ластиться к монсеньору.

[December Offspring]

Прошло, как ему показалось, совсем немного времени, прежде чем они, наконец, оказались наедине. Монсеньор сказал, что больше не в силах смотреть на его мучения, так что оруженосец получил разрешение удалиться. Долорес отвела его в верхнюю комнату дома. Потолок здесь был низкий, так что Ричарду приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой балки. Заметив это, Долорес усадила его на кровать и потянулась проверить не осталось ли на голове шишек. Дику было не до этих нежностей, он так распалился, что тихо зарычал, удивив девушку. Она отстранилась, словно заново разглядывая своего гостя, когда её взгляд опустился к его штанам, в нем появилось понимание. Долорес мягко улыбнулась и развязала свой простой корсаж одним движением. Ричард протянул руки, подставляя ладони под тяжелые крупные груди девушки. Дикон довольно долго сжимал и разжимал пальцы, завороженный этим процессом, так что Долорес придвинулась к нему, прося о продолжении. На ней ещё оставалась юбка, а Ричард не знал где завязки, к тому же его пальцы дрожали, так что девушка сама распустила тесемки и юбка осталась лежать на полу темным пятном. Ричард вжался лицом в ложбинку между грудей Долорес и поцеловал, чуть коснувшись губами нежной кожи. Девушка сдвинулась в сторону, намекая, что хотела бы получить другой поцелуй, и Дикон сжал губами её сосок, ему нравилось, но он не был уверен, что девушка так же этому обрадуется. Тем не менее, Долорес не сопротивлялась и, когда он коснулся напряженного комочка языком, издала тихий стон, присев ему на одно колено. Даже сквозь штаны Ричард ощутил её влагу и вздрогнул от этого ощущения, как будто очередная молния прошла сквозь его тело. Долорес это заметила, но не удивилась, она знала о мужчинах больше, чем Ричард о себе самом. Девушка помогла ему раздеться, вернее сама расправилась с неудобным колетом и штанами, пока Дикон чувствовал себя просто сторонним наблюдателем. И даже потом, когда девушка легла на кровать и обняла его ногами, он не почувствовал ничего особенного кроме облегчения. Скрипела кровать, за окном, периодически нарастая и стихая, бушевал гром, а снизу раздавались звуки точно такой возни – вот и всё что уловил Ричард. А потом он заснул и спал без сновидений.

Дикон проснулся с рассветом. Такое с ним редко случалось, разве что из-за очень плохого самочувствия или кошмарных снов, но сейчас не было ничего похожего. Его просто выкинуло из сна, и он поднялся с постели с небывалой легкостью во всем теле.
Ричард посмотрел на девушку, она спала так спокойно, тихо сопя в, подложенную под голову, руку, грудь была наполовину оголена, смуглая кожа контрастировала с белыми простынями. Наверное, Ричард утомил её за ночь, а может она притворялась, что не слышит его возни в поисках одежды. Дикон так и не нашел шейный платок, но потом вдруг решил, что он ему ни к чему. Вообще давно пора было перестать носить тяжелый колет и бархатные бриджи. Предстоящая летняя жара уже давала о себе знать, просто он почему-то никак не мог отделаться от воспоминаний о холодных равнинах Кэналлоа, встретивших его по приезду. Дикон спустился вниз, перекинув колет через плечо и не затянув ворот рубашки.
Хотелось пить, и он первым делом пошел к столу, только поднеся кувшин ко рту, Ричард заметил Алву, полулежащего на кушетке у самого окна. Дикон сделал глоток, монсеньор улыбнулся и кивнул ему, затем снова повернул голову к встающему солнцу. Первые лучи легли на его лицо косыми линиями, расчертив его на светлые и темные полосы. Глаза оставались в тени, но всё равно будто светились, отражая небесную синь. После грома небо очистилось, хоть дождь так и не пошел, и от тяжелых туч над морем остался только сероватый туман, да и тот почти разогнало, поднимающееся на горизонте солнце.
- Вы, закончили все свои дела, юноша? – спросил монсеньор, так и не повернув головы. Он смотрел на море с такой необычайной мечтательной лаской, с какой женщины, порой, смотрят на своих детей.
- Да, - Ричард посмотрел на потолок, как будто не слишком уверенный. На самом деле он чувствовал себя неудовлетворенным до конца. За эту ночь ему так и не хватило чего-то самого главного, чего-то, что смогло бы насытить его целиком.
- Тогда едем, - Алва поднялся с кушетки одним стремительным легким движением, точно так же как это совсем недавно проделал и сам Ричард. Хотя, наверное, менее грациозно. Они вышли на улицу, сами оседлали лошадей и выехали со двора.
- Проедемся к морю, вы ещё не видели его после шторма? - Ричард в ответ покачал головой. Они спустились вниз по улице, иногда Сона игриво перепрыгивала через пологие широкие ступени, кажется и кобыла пребывала в отличном настроении. Один Дикон чувствовал тоску и хотел завыть. Улица почти незаметно перешла в песчаный берег. После шторма на песке комками и целыми кучами лежали водоросли. Алва предложил Дику спешиться и оглядеться. Стоя на земле, Ричард заметил, что помимо водорослей здесь же лежат ракушки и красивые переливчатые камешки.
- Эти конечно не драгоценные, - подняв один красный, полупрозрачный осколок, пояснил Алва, - но небогатые люди умеют огранить их и превратить в весьма неплохие украшения. Человек несведущий может и перепутать, - Рокэ чему-то улыбался, катая камешек между пальцами. В последнее время он улыбался всё чаще и начал казаться Ричарду необычайно молодым, почти совсем мальчишкой. Ведь только мальчишки могут так самозабвенно собирать камешки и кусочки ракушек на берегу. Ричарда они не очень интересовали, он чувствовал, как колотится его сердце при виде моря, ноздри раздувались, желая втянуть в легкие как можно больше соленого воздуха, а ветер трепал его волосы с ласковым упреком. Ричард чувствовал этот упрек, но не мог уловить его суть. Море радовало его душу, вчерашняя девушка – порадовала тело, но что-то так и не насытило его сердце. Дикон посмотрел в ту сторону, где по его расчетам должно было находиться Алвасете. Сколько они уже в пути? Неделю и несколько дней. Если ехать очень быстро и реже останавливаться, можно добраться гораздо быстрее. Алва застыл рядом с Ричардом, почувствовав в нем перемену и ожидая слов, готовых сорваться с его губ. И они не замедлили прозвучать:
- Монсеньор, я хочу вернуться, - он чуть было не добавил: домой, но сдержал эту глупость при себе, - могу я вернуться? – Алва вздохнул прищурившись. Наверное, пытался понять, откуда в его оруженосце такие резкие перемены настроения, однако потом он оставил бесплодные попытки и кивнул:
- Можете. Пожалуй, лучше чтобы кто-то приглядывал за девочками. Отправлю с вами Хуана.

[December Offspring]

Ричард так спешил, что даже рискнул оторваться от своего проводника, который воспринял возвращение домой как прогулку и хотел останавливаться на ночлег ещё засветло. Дикон же теперь спал всего по два-три часа, просыпался до рассвета и гнал по дороге дальше. Заблудиться он не боялся. Он вообще ничего не боялся больше, ему некогда было думать об этом. Желание вернуться стало для него основным.
Алвасете появился вдалеке всего через три дня пути. Янтарное небо карамелью обтекало очертания замка, делая его похожим на затейливый леденец. Даже отсюда Ричард видел, как вечернее солнце проникло сквозь ажурные окна, и подсвечивало стекла. Дик пришпорил Сону и влетел в уже раскрытые, ворота. Слуги выглядели слегка испуганными, решив, что оруженосец в такой спешке не может означать хороших вестей, однако юноша не обратил на них внимания, оставив Хуану объяснять, в чем дело. Сам же Ричард ненадолго застыл перед лестницей в холле, не решаясь взбежать наверх. Из приоткрытой двери подул ветер, ударивший его в спину и раздувший намокшую от пота рубашку как парус. Тогда Дикон, подгоняемый ветром, взбежал на свой этаж и пронесся по коридору, еле касаясь ногами пола.
В спальне Чониты были распахнуты все окна, и в них проникал дурманяще-едкий запах моря, несколько чаек уселось на подоконнике, их черные глазки смотрели на пришельца с упреком, напоминая о строгой дуэнье. Чон лежала на кровати в одной тонкой рубашке, прилипшей к ещё влажному телу, девушка болтала ногами в воздухе и что-то читала, заслонившись от яркого солнца своими густыми черными волосами, тоже ещё блестящими от воды. На этот раз Дикон не колебался. Хотя Чонита ничем не поощрила его, даже не подняла головы на звук, закрывающегося замка, он знал, что имеет право находиться рядом с ней. Иначе, почему в скважине оказался вставлен ключ?
Чон коротко ахнула, когда горячий и вспотевший, Ричард упал с ней рядом и крепко обнял. Но потом, будто передумав возражать, превратила возглас в удовлетворенное мычание. Сама она пахла морем и Дик с удовлетворенным вздохом как солдат на привале, припал губами к её плечу, ощутив на них вкус соли. Прохладные ладони легли ему на затылок, коготки легонько царапали тонкую кожу. В этом не было ничего особенного, но Ричарду вдруг показалось, что он сейчас умрет от счастья. Юноша отстранился, заглядывая в потемневшие синие глаза, желая сказать что-то важное, выразить всё то, чего сам не мог понять, а получилось у него как всегда бездарно и беспомощно:
- Я без тебя не смог, - Чонита хотела рассмеяться, даже уже приоткрыла рот, показывая белые зубы, но потом сказала:
- Я уже собиралась поехать следом за вами.
- Можно я тебя поцелую?
- Дурак, - всё-таки засмеялась она и поцеловала его сама. Чонита была как море, прохладная, соленая и своенравная. Она то отстранялась, то снова тянулась к нему, и не помогала даже грубая сила его рук, которыми Ричард пытался удержать егозу на месте. Они возились на кровати, запутавшись в мокрых простынях, отплевывались от волос Чон, которые были будто повсюду. Постепенно, устав от борьбы они оба заснули, прижавшись друг к другу.
Ветер за окном, уже не суровый – зимний, а новый, чистый – летний ветер, пел им колыбельные и нес с собой запахи лета.

[swWitch]

Ура! Дождалась!

[December Offspring]

swWitch, ееее, а я дождалась первого комментария)

[swWitch]

Руна из ольхи, так сейчас за драбблы на ФБ голосуют, народ, скорее всего, там пасется.

[December Offspring]

Я палю статистику и всё про всех знаю, кто, когда и сколько раз. Так что все просто ленивые.

[swWitch]

Руна из ольхи, может ленивые, а может пугливые. У меня лично вообще проблемы с внятными комментариями. А невнятные вроде как неудобно оставлять. Нарвалась пару раз на отповеди в духе "и что ты хочешь этим сказать", теперь дерганая и пуганая.
Что касается текста, то он пропитан магией. Я еще не до конца поняла, что это за магия - человеческие чувства и желания, внешнее воздействие или что-то смешанное, но она завораживает.

[December Offspring]

swWitch, я всё понимаю, но и читателям надо меня понять, после того как напишешь 24 страницы текста, потраченные на него силы, можно восстановить только отзывами. При чем любыми.
А вам спасибо) Да, магии там полно, во всем Кэналлоа и в людях, которые там находятся.

[Mariam Germen]

Здорово! То есть Рокэ крупно влип - Дик теперь реально "сыночек" )))

[December Offspring]

Да Рокэ, то что? Он и так с ним возится. Вот Дикуня вообще влип, у него с одной стороны - неадекватная мамаша, с другой - неадекватная девушка)