Потеря

суббота, 28 ноября 2009

08:34

Могу я вставить ремарку?

Название: Потеря. В простонародье известная, как "Нога")))
Жанр: angst, deadfic (хотя не уверена, что получилось достаточно грустно)
Рейтинг: PG
Персонажи: Алукард, Интегра, НЖП
Саммари: он вернулся туда, где его некому ждать.
От автора: Это подарок. Я хотела бы присовокупить к нему много-много-много цветистых пожеланий, но когда дело доходит до ответственных моментов моё красноречие, как правило, иссякает. Поэтому -Шинигами- пусть у тебя всё будет хорошо. Не так как у Алукрада в этом фике)) С праздником. Ну, и я надеюсь тебе понравится. Прости, что мало.

Потеря

читать дальшеНога, небрежно заброшенная одна на другую, руки сложенные на коленях и голова наклонена совсем чуть-чуть, знакомое выражение брезгливой заинтересованности на лице, будто женщина снизошла до собеседника только из соображений вежливости. Удивительно как скульптору удалось добиться такой динамики и плавности линий от камня. Казалось, что изваянная из черного мрамора фигура вот-вот встанет из кресла с высокой спинкой и… скажет что-нибудь? Хватило бы и презрительного фырканья, чтобы радостно отозвалось в груди, и пальцы задрожали, от захватившего всё тело желания прикоснуться. Многие восхищались искусством скульптора, изобразившего так человека, который ему даже не позировал, безошибочно уловившего тот ореол божественности, который эта женщина расточала вокруг себя. Но Алукард не удивлялся. Вампир отлично знал секрет ваятеля – скульптор был влюблен. Скорее всего, он знал Интегру давно, а потом захотел хотя бы так приблизить себя к ней, раз при жизни она ему не принадлежала. Говорили, что он умер года два или три назад. Это Алукарда тоже не удивляло, и не интересовало.
Несколько… лет, около пяти, с тех пор как он вернулся, вампир задавался лишь одним вопросом: как он мог опоздать? Опоздать к женщине, которая выжила в лондонской бойне, не болела никакой смертельной болезнью, которая просто умерла в своей постели от старости. Как? Как он мог? Бессмертный вампир давно перестал считаться со временем. По его мнению, он всегда мог успеть сделать всё, что ему захочется. Его реальность была заполнена ощущением абсолютного безвременья. И смерть Интегры стала для него своеобразным откровением за последние шестьсот лет его существования. Впервые Алукард почувствовал рядом со своим миром ещё один, где время подчинялось иным законам. Вампиру это до сих пор казалось дикостью, она до того не укладывалась в голове, что ему приходилось подолгу сидеть у могилы мисс Хеллсинг, чтобы ощущение хоть какой-то реальности вернулось. Правда, оставалось неясным, зачем ему эта реальность.
Когда он мог заставить себя заснуть, Алукард видел сны, ничего особенного: обрывки воспоминаний из прошлого. Там ничего не происходило. Вампира не раз подозревали в близости с хозяйкой, а в действительности между ними не было ничего кроме разговоров. Тогда этого казалось мало, сейчас он обрадовался бы всему, только бы видеть Интегру живой.
Он снова, как тысячи раз до этого, сел у ног статуи, прижавшись щекой к гладкой холодной поверхности. В голове лениво ворочались незначительные вопросы - почему скульптор выбрал именно черный мрамор? Долго ли он работал? Как статуя оказалась в фамильном склепе Хеллсингов? – они стали обычным фоном для того, самого главного вопроса. И ещё почему-то казалось, что в ответах на них кроется разгадка, стоит только собрать все вместе и, как в волшебной сказке, появится ключ от основной двери. Ещё будучи валашским князем, мужчина разуверился в сказках.
Скрипнула дверь. Алукард не стал смотреть, кто пришел. Он и так знал, что это появилась ещё одна изощренная пытка. Куда более изощренная, чем даже эта статуя.
Все в девушке казалось таким… похожим: изящная фигура, разрез глаз, длинные волосы. Когда она впервые возникла в проеме дверей, держа в руках большой букет, вампир готов был поклясться, что его сердце отозвалось несколькими ударами. Но когда девушка сделала первый шаг, Алукард понял, свою ошибку. В дочери Интегры не было ни капли материнской величественности. Двигалась она совершенно обычно, лицо с живой, артистичной мимикой не способно было удерживать невозмутимое выражение дольше минуты, да и глаза у неё были не льдисто-голубыми, а темно-серыми, и волосы оттенка темной карамели крупными кольцами обрамляли лицо. Это был очень красивый ребенок, вернее, теперь уже молодая женщина двадцати одного года, но красота её была земной. Слишком привычной, обыденной, как навязшая на зубах конфета, вроде сладкая, но ужасно раздражающая. Она не вызывала желания дотронуться, просто существовала тут поблизости такая похожая и непохожая на мать. И её присутствие в мире, вызывало у Алукарда нелогичное возмущение: ну как, она может существовать, такая простая, дразнить его своим родством с Интегрой, но быть совсем другой?! Хотя у девушки было трое старших братьев, раздражала вампира именно она.
- Алукард? – ах, да ещё этот голос. Никогда у неё не получится произнести его имя с презрительным удивлением, так словно она не ожидала визита и в то же время ей всё равно рядом он или где-нибудь на задании. Вампир никогда не отвечал.
- А мы тебя вчера искали, - шуршит упаковочная бумага, в которую завернуты цветы.
- Но Виктория справилась, - снова вампир не ответил.
- Да и, правда, что! – вдруг резкая вспышка злости, неправильной, нелогичной и такой знакомой. Алукард даже вскинулся и внимательно посмотрел в серые глаза. Нет, не то, совсем не то, а как было похоже. На короткий миг. Медового цвета брови сердито сдвинулись к переносице:
- Почему ты не приходишь, когда мы зовем? Артур говорит, что ты должен…
- Вы не мои хозяева, - первые его слова за последний месяц. Алукард давно не разговаривал, но что-то в её тоне заставило его ответить - тень прошлой, давно ушедшей властности.
- Ну да… - девушка опустила ладонь на плечо своей изваянной в мраморе матери, и вампир еле успел сдержать порыв скинуть эту руку с того, что принадлежало ему одному, - как хочешь, - Интегра никогда бы так не сказала. Она не оставляла последнего слова ни за кем кроме себя и она…
- Умерла, - Алукард растерянно посмотрел на свою неудавшуюся хозяйку, которая только что произнесла это слово с тихой яростью. Похоже, последнюю свою фразу он сказал вслух.
- Не для меня, - ответил он и снова закрыл глаза, прислоняясь к мрамору. Девушка ещё немного постояла, как обычно, собираясь, что-то сказать, возмутиться тому какой вампир наглый и неуважительный. Но она уже усвоила, что не может заставить его трепетать от восторга и немного страха, как это умела её мать, поэтому снова не стала ничего говорить.
Ближе к утру, Алукард уйдет к себе, откажется от разговора с Викторией, может быть, поест и попытается заснуть. Он бы спал вечно, если бы мог. Всё равно эти фальшивые хозяева разбудят, если не это поколение так другое. Хеллсинги твердо уверенны, что он должен им подчиняться, однако это доказывает лишь их неосведомленность в вопросе. Все свои долги перед этим семейством он раздал много лет назад, и вернулся только к одной женщине.
К женщине, которая его не дождалась.

@темы: Вкус праздника, фанфики, Хеллсинг